Кукиш с икоркой

Поскольку взять девицу за руку Серега не мог, он повел ее к машине, приобняв за плечи. Я расценила это как наглое злоупотребление служебным положением, но удержалась от замечания. Пусть хоть на руках ее несет, лишь бы побыстрее! К счастью, свой транспорт Лазарчук нахально припарковал в двух шагах от нашего подъезда, так что уже через несколько мгновений Людочка была препровождена в машину. Потрепанный капитанский «Москвич» двинулся, вошел в поворот на улицу… Людочка оглянулась как раз в тот момент, когда Вадик, Ирка и раскачивающийся на их руках Масяня выдвинулись из подъезда, как самоходные качели. Я понадеялась, что дородная фигура Ирки в значительной степени закрыла Людочке обзор и помешала разглядеть подставного «Дюшку».

Прощально посигналив, «Москвич» скрылся за углом.

– Уф-ф-ф! – выдохнула я. – Кажется, получилось!

Вместе с воздухом из меня вышла вся энергия, и я сразу почувствовала себя спущенным воздушным шариком, такой маленькой мятой тряпочкой.

– Что именно у тебя получилось? – спросила любопытная Ирка.

– Вопросы позже, ладно? – попросила я.

– А где Людочка? Где Серега? – заозирался Вадик.

– Позже, – повторила я.

– У тебя йод дома есть? – спросил подошедший Петя Белов. Он болезненно морщился и прихрамывал.

– Позже! – У меня заело пластинку.

– Как это – позже, ты с ума сошла, да я кровью истеку! – обиделся Петя. – Меня кот, ж-животное, за ногу цапнул! Умру от кровопотери – и привет!

– Всем привет! – радостно воскликнул, выйдя из подъезда, взлохмаченный спросонья Колян. – Меня разбудили какие-то крики. Что тут было? По какому поводу общий сбор?

– Все! – устало объявила я. – Сил моих больше нет! Я сейчас умру!

Патетически сообщив миру о своей скорой кончине, я развернулась и побрела в подъезд, чтобы умереть с комфортом, дома.

– Так, мальчики, маме нужно отдохнуть! – озабоченно сказала Ирка, в придачу к Масяне записав в мальчики двухметровых верзил Коляна и Вадика, а меня назначив их общей мамой.

Я не протестовала, мне в этот момент было все равно, сколько у меня детей, один или сотня: все они разом могли осиротеть, если я через минуту не доберусь до дивана! Я прибавила шагу и целеустремленно затопала по ступенькам лестницы.

– Кысюша, мы пойдем погуляем! – крикнул мне в спину Колян.

Я в ответ одобрительно хлопнула дверью и, кое-как скинув кроссовки, устремилась к вожделенному дивану.

Бух! Пуговичка подушки чувствительно впечаталась в мою щеку, но я даже не шелохнулась. Минут пять я лежала на диване плашмя, без движения, как маринованная селедка на разделочной доске, и думала, как хорошо вот так лежать и ничего не делать, не видеть, не слышать… Я уснула.

Назойливое жужжание вторглось в мой отдохновенный сон без сновидений и разбудило меня.

– Разбудила маму муха. Дать бы этой мухе в ухо! – слегка переврав, процитировала я детский стишок.

Муха еще пожужжала и громко цокнула. До меня дошло, что это видиомагнитофон с характерным звуком перемотал забытую в нем кассету. Я перевернулась на спину, поправила под головой подушку и укоризненно посмотрела на видик. Ну, проклятая техника, чего тебе было не помолчать? Под руку сам собой подвернулся забытый на диване пульт, я машинально включила «двойку» и уставилась на экран. Посмотрю какой-нибудь Масянькин мультик, самое подходящее развлечение для частного детектива, интеллектуально и физически изнуренного тяжелым сыщицким трудом!

На экране некоторое время висел полосатый «матрас», затем пошли черно-белые полосы, на них – виды природы: какой-то цветущий куст, одинокая роза на длинном колючем стебле, уточки, снующие по буро-зеленой воде со скоростью торпедных катеров, и какие-то веселые граждане, забрасывающие водоплавающих пернатых рисом и кукурузными зернами. За суетой у пруда с недобрым интересом наблюдал бронзовый лев, из пасти которого бил жиденький фонтанчик, больше похожий на обильное слюнотечение. Я узнала знакомые мотивы и удивилась: откуда у нас взялась кассета со съемками парка?

Пока я недоумевала, в кадре вдобавок к знакомым видам появились и знакомые лица! Вадик Рябушкин собственной персоной! Приятель ослепительно улыбнулся в объектив, приветливо помахал ручкой, камера отъехала и охватила своим вниманием группу нарядных людей, среди которых я с легким испугом узнала покойную Ангелину Митрофановну. Она была облачена в потрясающее платье из голубого шелка и необычайно оживленно вертела головой и трясла красиво уложенными рыжими кудрями. При этом в ушах и на шее мадам банкирши ослепительно сверкали бриллианты. А рядом с Вадиком цвела счастливая Людочка Петрова, в белом платье с пышным кринолином похожая на дорогую метелку для обметания пыли. Или на снеговика, как справедливо заметил Масянька!

– Так это Вадикова свадьба! – Я села на диване и с интересом воззрилась на экран.