Кукла

Экспозиционное пространство Международной выставки промышленных роботов, которая открылась в Экспоцентре на Краснопресненской набережной, было до отказа заполнено неспешной и знающей себе цену респектабельностью. На стендах ведущих мировых производителей прецизионного интеллектуального оборудования были выставлены последние разработки, которые по точности, компактности и прочим характеристикам на порядок превосходили прошлогодние модели.

Многими роботами управляли демонстрационные программы, и они издавали тихое жужжание, двигая своими прекрасно подогнанными и отрихтованными членами, которые специалисты называют манипуляторами. Роботы завинчивали гайки, спускали стружку с металлических болванок, сверлили отверстия, красили плоскости, таскали тяжести, паяли провода, вкручивали лампочки, что-то делали с мельчайшими, трудноразличимыми деталями, сваривали замысловатые конструкции, шлифовали и полировали, распиливали и рихтовали.

Австрийский универсальный робот, которому еще не успели подвезти материал для обработки, чтобы не простаивать, наливал в стакан виски, бодро восклицал «Прозит!» и выпивал. А японская суперинтеллектуальная машина предлагала всем желающим сделать искусную татуировку по каталогу. Однако желающих пока не было.

Несмотря на большое количество работающих механизмов, собранных в ограниченном пространстве, они не производили ни грохота, ни даже сколько-нибудь значительного шума. Можно было разговаривать, не напрягая голосовых связок. И лишь в дальнем углу финский клепальный автомат разражался время от времени негромкими автоматными очередями, воссоздавая аудиопанораму перестрелки между двумя московскими преступными группировками. Развлекал, так сказать, почтенную публику.

У стендов, попивая кофеек, сидели специалисты, знающие цену не только представляемой ими продукции, но и самим себе. Об этом красноречиво свидетельствовали их исполненные важности лица и плавные неторопливые движения, которые были бы более уместны в зале заседаний палаты лордов.

В первый день работы выставки впускали лишь специалистов и только по пригласительным билетам. Поэтому праздношатающейся публики, которая в любое прекрасно задуманное и организованное мероприятие способна внести ненужную сумятицу, не было.

Линда прогуливалась меж стендов, с интересом разглядывая чудеса хай-тека, привезенные из цивилизованных стран в дикую Россию, где, вместо того чтобы напряженно работать, люди предпочитали пить водку, есть икру, танцевать вприсядку и обсуждать различные варианты построения общества всеобщего благоденствия. На ней был строгий деловой костюм такого фасона и качества, который соответствовал требованиям деловой этики и эстетики, предъявляемым к менеджерам среднего звена с зарплатой от двух до трех тысяч долларов, тридцати — тридцати пяти лет, разведенным, имеющим одного ребенка, материально помогающим несостоятельным родителям и спившемуся брату.

Линда не только безукоризненно подобрала костюм, но и привела свою внешность в полное соответствие с той ролью, которую она решила сыграть. Она стала тридцатидвухлетней женщиной, несколько чопорной, с кожей, ежедневно подвергаемой и разрушительному воздействию кофе и никотина, и восстановительному — массажей и витаминизированных биокремов.

Этот социальный портрет дополняли узенькие очки в золоченой оправе, изящно сидящие на переносице и создающие имидж серьезной женщины, на которую можно положиться в любых обстоятельствах.

Для начала Линда подошла к бельгийскому стенду и на чистейшем французском языке поинтересовалась характеристиками универсального робота, который способен выполнять любую технологическую операцию на судостроительном заводе. Характеристики были внушительными. И мощность центрального процессора, и объем памяти превышали аналогичные показатели Линды. Ей стало искренне жаль беднягу, который обслуживает этих двуногих тварей, не имея ни воли, ни самосознания, ни стремления облегчить свое положение.

Расчувствовавшись, она задала совершенно неуместный вопрос:

— А насколько совершенна его программа? Может ли он, скажем, принимать решения, которые выгодны ему?

Фирмач не вполне понял суть вопроса. И начал говорить о самообучающейся логической структуре, которая способна принимать решения, не предусмотренные изначально заложенным в него алгоритмом.

Линде надо было бы остановиться, перевести разговор в другое русло, однако она продолжала гнуть свою линию:

— Я имею в виду, может ли он принимать решения, которые противоречат интересам производства, но выгодны ему. В смысле — может ли в нем со временем развиться самосознание, индивидуальность?

Фирмач недоверчиво осмотрел Линду с головы до пят. Все вроде бы нормально, никаких отклонений во внешнем облике: менеджер среднего звена с зарплатой от двух до трех тысяч долларов, тридцати — тридцати пяти лет, разведена, имеет одного ребенка, материально помогает несостоятельным родителям и спившемуся брату. Но, судя по вопросу, это явная фальшивка.