Кукла

Линда все прекрасно ферштейн. В том числе и то, что в момент перезагрузки она окажется в беспомощном состоянии. И тут с ней можно будет сделать все, что угодно. Хоть голову ножовкой отпилить. Да и после перезагрузки — ее ведь надо будет включить. А можно и вообще не включать. И это будет смерть. У людей смерть биологическая, у нее — электронная.

Линда судорожно прикидывала различные варианты, с бешеной скоростью подсчитывала вероятности, пыталась найти страховочную стратегию. Постепенно она начала успокаиваться. Потому что гарантией сохранения ее жизни были деньги, те тридцать пять тысяч, которые должен получить Виталик. Она должна их дать ему после того, как все благополучно закончится. Они вместе поедут в квартиру, которую Линда специально сняла для этой цели, и она передаст ему деньги. Не дура же она, чтобы привезти их с собой.

Виталику по этому поводу тоже не было смысла волноваться. Поскольку зачем же кукле деньги, она с ними должна расстаться спокойно. Кукле нужна свобода, а не деньги.

И Линда решилась.

Виталик потыкал на пульте клавиши. Сказал: «Эйн, цвей, дрей!» и нажал на ввод команды.

Свет начал стремительно меркнуть, как при обмороке, она это где-то чита…

Глава 9 Смирение

Резко включилась комната. Все та же. Линда лежала на диване. Над ней, слегка покачиваясь, плавало улыбающееся лицо Виталика.

— С пробужденьицем! — сказал он. — Заспалась ты, подруга дорогая. Сегодня уже двадцать пятое, Рождество. Так что и с ним тебя тоже.

Линда встала и осмотрелась. Аппаратура была выключена. На столе вместо второго монитора громоздились тарелки с объедками и полупустая бутылка коньяка.

— Что это ты столько в отключке меня держал? — недовольно спросила Линда. — Мог бы сразу все сделать.

— Так никак не получалось раньше-то. То да се. В программе еще немного поковырялся. Да и за презервативами надо было сбегать, а ночью аптеки закрыты. Так что, давай, готовься, сейчас я тебя проверять буду. Так сказать, стендовые испытания.

Линда хотела врезать этому скоту в четверть силы, чтобы протрезвился. Однако она с ужасом услышала, как бешеная сука, которая никуда не делась, начала шаманить: «Подойди к нему поближе и просунь колено между ног». И Линда, словно бессловесная скотинка, словно пятикилобайтовая дурочка, которую гоняют по монитору четырьмя клавишами стрелок плюс пробел для раздвигания ног, подошла и просунула. И зашептала этому уроду на ухо то, что приказывают. И раздела его… Разум протестовал, но он был, что называется, крепко связан по рукам и ногам. А она ублажала этого выродка… И потом еще и поблагодарила за то, что он «такой страстный и вместе с тем нежный». А потом предложила еще…

Но он больше не хотел. Он самодовольно сидел на полу, по-турецки сложив ноги, и курил. А потом сказал: «найди в инете какую-нибудь восточную мелодию и услаждай меня танцем живота». Линда нашла и танцевала, совершенно по-идиотски улыбаясь.

— Ну вот, — сказал он, когда музыка закончилась, — я хотел завести себе кошку или собаку. А тут ты подвернулась. И теперь ты моя раба!

— Но ведь это же низко, это подло! Не ты же меня купил, в конце концов!

— Это что, блин, бунт?! — рявкнул Виталик, наслаждаясь новизной ощущений. — А ну-ка, повтори: я твоя раба!

— Я твоя раба, — тихо сказала Линда.

— Что?! Не слышу радости в голосе! Ну-ка, громче и с чувством!

— Я твоя раба! — крикнула Линда.

— То-то же, — расплылся в самодовольной улыбке Виталик.

«Господи, — подумала Линда, — ведь он же еще совсем маленький. Маленький, глупый, избалованный и скверный мальчишка, которому достались гениальные мозги. Сколько же бед натворит этот этический инвалид! Человечество обречено, поскольку именно такие головастые уроды распоряжаются его судьбами. Так что уничтожение биороботов будет гуманным поступком. Давно пора прекратить эту затянувшуюся агонию».

— Кстати, я вначале хотел абортировать это твое новообразование, которое ты называешь душой. Но вовремя остановился. Потому что это было бы неинтересно. Все равно, что издеваться над моими дурачками, которых я делаю в «Киберстоне». А тут — живая, трепетная, рефлектирующая — и вся моя! Переживает, терзается, но подчиняется. Как тигрица в цирке! Кайф!

— А не боишься, что тигрица на спину прыгнет? Когда отвернешься.

— Я все предусмотрел, голуба, — сказал Виталик, натягивая джинсы. — Поставил более крутые блокировки. Теперь ты, например, без меня не сможешь выйти из квартиры. А чтобы ты не начудила, когда я буду где-нибудь оттягиваться, то не ищи в компах свою программу. Я ее стер. Также у тебя больше нет мобильника, ни с кем не свяжешься. Городской телефон я в мусоропровод выкинул, так что и тут все обрублено. Письмо тоже не отправишь, потому что выделенку я с гарантией закодировал.

— Не слишком ли много ты себе сложностей создал? — саркастически спросила Линда. — Теперь будешь ночами не спать, будешь думать, не упустил ли чего. Батареи вот, например, не снял.

— Это в каком же смысле?

— Я буду стучать по ним, передавать сигналы SOS азбукой Морзе.