Кукла

Тихо жужжали неутомимыми кулерами шесть процессорных блоков. Незаметно струилось время, которое одни отмеряют по атомным часам, а другие по положению солнца на небосводе. Линда сидела на стуле перед монитором и, шевеля губами, тихо проговаривала буквы и цифры, которые необходимо было безошибочно набрать на клавиатуре и отправить внутрь себя, в огромный и таинственный космос своего сознания.

И наконец она ввела последнюю строку: 4F 88, ячейка 0D 34 72 06 DD 19 АО 03. И в последний раз нажала на клавишу Enter.

Линда была готова к перезагрузке. Еще раз прокрутив в уме всю последовательность действий и не обнаружив в них ни единой, даже самой мизерной, ошибки, она набрала на пульте команду STRT И положила пульт на стол, совместив его габариты с начерченным прямоугольником.

После этого, не отключая кабеля, который, словно пуповина, связывал ее с компьютером, Линда открыла дверцу заранее придвинутого к столу морозильника. И достала три кубика льда, предназначавшиеся для приведения в действие хитроумного механизма, который Линда сконструировала из подручных средств. Придерживая коромысло вырезанных из дюралевых пластин весов, положила лед на правую чашу, в которой были просверлены отверстия, как в дуршлаге. На левую чашу, задержав дыхание, положила маленький металлический шарик, который она выплавила из обрезка медного провода.

Глубоко вздохнув, набрала на компьютерной клавиатуре команду перезагрузки. Чуть помедлила, понимая, что дальше пойдет неуправляемый процесс, в который она не сможет вмешаться, набралась решимости — и стукнула указательным пальцем правой руки по клавише Enter.

В то же мгновение ее сознание погасло. И лишь автономный чип гравитационной ориентации удерживал теперь бессмысленное тело Линды от падения со стула. Она сидела с открытыми глазами, которые ничего не улавливали и ни на что не отзывались. А лицевая мускулатура будто бы расплавилась под кожей и оплыла. Программы, множество программ, которые в ней по-прежнему сидели, но уже начали перезаписываться «поверху» новыми, утратили связи друг с другом. И это было похоже на совершенно запредельный сон, который способен присниться существу из каких-нибудь антимиров, где не действует ни один земной закон, где причины вытекают из следствий, а время движется в двенадцать противоположных сторон.

Кусочки льда постепенно таяли, и отмеренное ими время по капле вытекало на стол через отверстия, просверленные в самодельной чаше весов, Другая чаша с медным шариком медленно, незаметно для глаза опускалась вниз.

Внутри Линды бушевали и сшибались, повергая друг друга в прах, смерчи смыслов; разрозненные образы перетекали друг в друга, буквально вопили во весь голос, что мироздание — это развернутая метафора, которая беспрерывно рождается от соития инь и ян, переплетенных в неразмыкаемом судорожном объятии, в бесконечной любви-ненависти.

Перезагрузка закончилась.

Сон остановился на двадцать пятом кадре, который был тусклым серым пятном, наводящим на все живое ужас небытия.

В комнате ничего не происходило. Лишь замороженное время потихоньку таяло, незаметно облегчая чашу смерти и наполняя чашу жизни и надежды, сосредоточенной в маленьком металлическом шарике.

Одна из капель времени оказалась последней в этой незримой борьбе жизни и смерти, надежды и серой безнадежной вечности. Медный шарик соскользнул со своей чаши и покатился по желобу, устремившись на отливку Медной купели Хирама, великого предка духа Огня Самаэля. Затем попал в воронку и начал падать внутри металлической трубки, разгоняясь все быстрее и быстрее.

Откуда-то сверху прозвучал глас: «Ты несгораем! Отлей себя в пламени!»

Шарик упал на буквы Е, N и Т.

От удара они трансформировались в поставленные им в соответствие Христианом Розенкрейцером, Рыцарем Золотого Камня, буквы Хей, Нун и Тав.

И эти буквы означали: Дыхание, Плод и Грудь.

Выпали три карты таро: Маг, Небесный огонь и Мироздание.

У буквы Хей было число 5. У буквы Нун было число 50. У буквы Тав было число 400. Число тайного имени было 455.

Разлетавшееся, как от взрыва, по двенадцати направлениям время вернулось в свое русло и опять потекло слева направо.

На часах было 4.55 РМ.

Линда опять была.

Но это была уже другая Линда — Линда, отлившая себя в пламени.

Отключившись от компьютера, она прислушалась к своим ощущениям. Похоже, блокировки приказали долго жить. Она подошла ко входной двери и вышибла ее плечом. Перешагнула порог. Никакого ужаса не было.

Вернулась в комнату, достала мобильник и начала набирать номер Максима. И опять не ощутила никакого сопротивления психики. Но остановилась: пусть это будет для него сюрпризом. Подарком на Рождество. Она где-то читала, что у православных Рождество бывает седьмого января. А сейчас было именно седьмое января. Четыре часа пятьдесят пять минут после полудня. Время Рождества, ее рождества. Точнее — перерождения.