Кукла. Беременная (не) от Зверя (СИ)

А потом он запрокинул одну мою ногу себе на плечо, и впился губами в мою промежность. Я с трудом могла стоять до этого, а теперь и вовсе теряла равновесие. Голова всё время опрокидывалась назад, а глаза заказывались от наслаждения.

Он трахал меня ртом. Властно. По-хозяйски. Как собственник.

- Моя...только моя... Наконец-то...

Периодически отрываясь от нижних губ, он шептал и так же тяжело дышал, как и я. В это время его пальцы изводили моё лоно. Он точечно входил и при этом сильнее давил на клитор. Грань между реальностью терялась.

Эта тонкая нить, которая держала меня на ногах уплывала, а вместе с тем, меня накрывал оргазм.

- Кончай, цветочек, давай, - с этими словами он снова вошёл в меня языком. И трахал. Трахал. Трахал.

И я кончала. Как всегда, истекая соками и громкими стонами. Внизу живота возрождались миллионы бабочек, и по его приказу мы их освобождали. Они взмахивали своими крылышками и летели. Летели. Притом щекоча меня и в то же время пробивая током.

Марк взял меня на руки и отнес в постель. Он снова гладил меня между ног, не давая времени опомниться.

- Прости цветочек, прости. Но я уже не могу... Хочу тебя драть... Трахать... Любить. Моя... Понимаешь?! Ты моя...

Он словно в тумане шептал, бредил. Целовал.

Его влажный рот, накрыл мой. Мои соки. Его слюна. Всё перемешалось, как волшебное зелье. Наше зелье.

А потом его губы целовали мою чувствительную грудь. Та лишь от его прохладного дыхания покрывалась мурашками, и соски становились дыбом. От всех этих долгожданных касаний, я плыла. Покрывалась испаринами и плыла. Соками. Похотью.

Когда Марк перекинул меня на живот, я не сразу опомнилась. У него как-то получалось это делать быстро и незаметно. Под животом подушка. Руки и ноги заняли своё место. А он пристроился сзади и уже тёрся своим членом об мою промежность и попку.

- Прости, Катюш... Я так хочу тебя драть. Знаю, что нельзя... Блядь! Я так долго ждал этого. Я осторожно, хорошо?!

Вместо ответа я мычу согласием. Его пальцы, снова и снова приникают в меня. Он уже трахает. Как я могу отказаться этот этого?! Если он это делает так умело.

Когда его влажный член наконец-то входит в меня, я лишь сильнее выгибаю спину.

Сука. Блядь. Пиздец.

Скромная, воспитанная девочка, растворяется в воздухе. Этому, давно спрятанному королевскому пиону, нужен хороший трах. И его может дать только он.

Мой...

- Да, Марк... Да... Ещё...

Он не шлёпает меня, как раньше. И не вгоняется в меня с бешеной скоростью. Входит бережно. Но мне мало. Это жжение внизу живота, подобно вулкану. И лавы слишком много. Слишком.

- Сильнее... Быстрее... Ещё... - не прекращаю требовать я. И он сдается. Вгоняет в меня свой член полностью. До конца. Без остатка входит на всю длину. Его яйца на скорости ударяются по моей промежности. И я кайфую. От всего.

А потом он нажимает на клитор и с рыком любимого зверя кричит:

- Блядь! Кончай цветочек, кончай. И я... Я сейчас...

И мы кончаем одновременно.

Марк изливает в меня своё семя и тихо нашёптывает моё имя. Я же держусь из последних сил. Вспоминаю, что беременна и на живот упасть не могу.

Потом мы долго лежим в кровати, и даже не идём в душ. Все следы секса остаются на теле, и нас это абсолютно не заботит.

Мы обнимаемся, целуемся и засыпаем в объятьях друг друга.

Последнее, что помню, это как Марк прижимался к моей спине. Трогал волосы, целовал шею и нашёптывал слова любви.

Глава 24. Катя

Нельзя открыть двери в прошлое, даже если ты знаешь, где они находятся.

Прошлое, оно на то и прошлое, чтобы оставаться там, где должно быть.

Две недели пролетели на одном дыхании. После той ночи примирения, мы с Марком почти три дня не выходили из спальни. Единственный раз мы ездили в больницу, сразу же после той ночи. Марк очень боялся и переживал, что во время нашей сумасшедшей страсти, мы могли навредить здоровью ребёнка.

После тщательного обследования, Марк довольный, забрал меня домой. И потом снова и снова любил. Вот только в этот раз нежнее. Мы как затворники закрылись в своих апартаментах и не желали никого видеть.

Ненси приносила завтрак, обед и ужин, нам в комнату. Я видела её улыбку, и рада, что она меня не осуждает. В её глазах было слишком много ответов, чтоб я хоть на одну секунду сомневалась в том, что она меня не поддерживает.

В эти самые дни, мы как-то совсем по-другому открылись друг другу. Мы делились сокровенным и рассказывали о периоде, когда исчезли с жизни друг другу.

Марк ревностно относился к Максиму, при чем этого никогда не скрывал. И во избежание каких-либо дальнейших ревностных его суждений, я рассказала, как на самом деле всё было. Пришлось рассказать, и о нашем с ним сексе.

Марк кипел от злости и ревности, но винил во всём только себя. Мы обсудили эту тему и закрыли навсегда.

Конечно, я тоже прошлась по его грехам, чтоб уж слишком не казаться грязной на его фоне.