Кукла Даша

В комнате вскоре произошла перестановка, после которой она превратилась непросто в музей, но в настоящий музейный экспонат. Даша выпросила у мамы этот комод взамен на раскладное кресло. В него она складывала самые важные предметы: зашифрованные записки и адреса новых друзей. Когда-то блиставший пятерками дневник, а нынче ставший сереньким, как тополиный пух, для которого ветер недостаточно силен, чтобы поднять его выше самого дерева, благополучно пылясь лежал под комодом. А на поверхности было интересней: белое кружево салфетки и длинная восковая свеча на бронзовом подсвечнике дополнялись шкатулкой бабушки и металлическим демоном, несущим на своей спине красавицу (подарок Стаса). В самом дальнем ящике она прятала главную свою находку – старую, но в тоже время совсем не использованную тетрадь той странной подруги бабушки.

Тетрадь с обложкой из коричневой кожи, на которой была выделана простая незамысловатая аппликация, стала для Даши что-то вроде привилегированным банком информации. Но на самом деле, Даша мало писала о происходивших событиях, она никогда не понимала девчонок, заводивших дневники для того, чтобы бездумно записывать в них свои тайны. Даша всегда знала: все тайное становится явным.

И теперь водя указательным пальцем по цветам на обложке ( в центре они были вырезаны, а к уголкам приклеены, словно их разбросал ветер), она думала о том, что, возможно, Светлане Петровне, маме Сережи, понравятся те фотографии и открытки, которые она отыскала среди, казалось бы, ненужного хлама. Тем более вчера на уроке, сидя на предпоследней парте, Даша подслушала разговор Тани и Сережи. Он приглашал ее зайти в антикварный магазин, в котором работала Светлана Петровна.

Но все планы Даши постепенно теряли былую продуманность, и она иногда забывалась, начиная думать о Стасе. Потом внезапно понимала, что постоянно ошибается во всем, хотя ошибалась она только в себе.

И однажды после очередной тщательно законсперированной прогулки с Костей в направлении к дому Майка (так брат называл Стаса при отце с матерью, которые даже не подозревали обмана) Даша, вернувшаяся раньше брата, зашла в свою комнату, прыгнула в кровать и тихо заплакала, потом, вытерев слезы с бархатистых щек, достала свою сокровищницу и записала в ней все-все, что некому было рассказать, кроме, как самой себе.

"3 НОЯБРЯ.

Вот он – мой дневник. Чушь какая-то. Почему все не так, как я хочу? Неужели я слишком многого прошу?

Я нравлюсь Стасу, он мне как брат. Сегодня он поцеловал меня и сказал, что всегда будет оберегать меня. Глупо. Лучше бы сам поберегся. Ладно, хочу спать."

На утро Даша перечитала первую страницу своего дневника и снова спрятала его в недоступное для чужих глаз место. Обычные утренние походы в кухню сегодня были заменены продолжением сна. Она проспала дольше, чем когда-либо. Когда-то, совсем не давно, Даша ненавидела тратить время на сон, а теперь сны для нее становились лучшим событием.

Так половину выходного дня она провела в своей комнате, в которую изредка заглядывала Марина Васильевна, чтобы нежно поцеловать дочь и заботливой рукой провести по ее пушистым волосам, разметавшимся на подушке.

* * *

Приближался день, когда всему классу будет необходимо присутствовать на вечере поэзии и воодушевленно мучить свою память, рассказывая стихотворения. Нина Кирилловна напоминала об этом каждый урок, причем казалось, что она сама ждала от этого дня с каким-то преподавательским трепетом, будто должно было произойти нечто такое, что заставило бы окунуться ее учеников в незабываемую стихию литературы.

Даша выучила «И скучно, и грустно...» и отрывок из «Демона». Она не сразу полюбила Лермонтова. Печорин был ей не понятен, оттого она думала, что этот герой всего лишь избалованный гордец, к тому же слишком ветреный, чтобы любить по-настоящему... Примерно так Даша описала его в своем сочинении, которое называлось цитатой-репликой героя: «Я глупо создан...». Но теперь Даша с упоением читала стихи Лермонтова, забыв о разбросанных бусинках, из которых должна была получиться разноцветная фенечка, обещанная Кристинке.

Каждый день она находила что-то новое то в размышлениях о Печорине, то читая «Странного человека». И во всем этом было нестерпимое желание доказать, что она может быть лучше той неземной Тани. Ведь перед Дашей, которая стала из доброй и послушной дочери превращаться в равнодушную красавицу, были распахнуты все окна, и Сережа даже представить не сможет, как сонная бабочка полетит прямо на огонь.

ГЛАВА 10 ЗНАКОМСТВА.