Кукла дядюшки Тулли

Я оторвала взгляд от Лэйна и посмотрела на нее. Она глядела на меня, сердито сузив глаза и уперев руки в бока, и мокрый насквозь чепец измятым от дождя цветком лежал у нее на голове. Она не просто вымокла, вода текла с нее ручьями. Затем она обернулась в сторону одного из диванов, будто ее позвали, и тут же успокоилась. Она пересекла комнату и заключила бедного Дэйви в свои сокрушительные объятия, а дядя так же целенаправленно прошел в угол к коробке с игрушками и откинул крышку. Я продолжала стоять на месте как вкопанная и не знала, что делать. Совсем рядом раздался голос Лэйна.

— Позвольте объяснить, — прогудел он. — Тетя Бит носилась по огороду, потому что не могла разыскать Дэйви. Она утверждает, что он перестал с ней разговаривать, и теперь она, как злобная наседка, заклюет любого, кто подойдет к ним на небезопасное расстояние. А вы так похожи на свою бабушку, да еще и стоите в этой комнате, так что думаю, способны шокировать любого, кто ее помнит. А еще могу предположить, что вы и пахнете так же, совершенно не машинным маслом и металлом.

— Все дело в платье, — быстро ответила я. — А откуда вы знаете, как выглядела бабушка? — Я боялась, что если замолчу, он соберется и уйдет.

— Потому что я делал ее лицо, помните? Правда, там она еще ребенок, но разница не очень большая.

Тем временем дядя Тулли достал из коробки игрушечную лодку и что-то делал с ней при помощи отвертки, радостно сверкая глазами и бормоча что-то про разные комбинации с числом восемнадцать. Бен вился вокруг него, как мотылек у лампы, а миссис Джеффрис смотрела на Дэйви и говорила ему что-то, чего нельзя было разобрать. Я повернулась к камину, где распростер крылья серебряный лебедь, вот-вот собираясь взлететь.

— Вы, наверное, очень долго трудились над ним, — сказала я и почувствовала, что Лэйн весь подобрался, как пружина. Он не знал, что я догадаюсь о том, что он сделал лебедя своими руками, а я даже не могла объяснить, откуда я это знаю. Для меня было крайне важно, чтобы он понимал, что я все знаю. Я провела пальцем по краю серебряного крылышка. — Я прямо-таки чувствую, как он пытается взлететь.

— Я подумал, вам бы понравилось летать, — произнес он задумчиво. — Поэтому он — ваш.

Голос миссис Джеффрис пронзил тишину комнаты, как сирена:

— Когда мы будем все это есть? Еда уже давно остыла, это точно. И за камином надо приглядеть. Неужели вы не видите, что ребенок умирает с голоду?

Я оторвалась от лебедя, слишком остолбеневшая, даже чтобы разозлиться.

— Миссис Джеффрис, закуски и должны были быть холодными. И конечно, Дэйви может взять, что пожелает, и вы тоже.

Я прошла к столу, шурша атласом, и взяла тарелку для Дэйви. Миссис Джеффрис выхватила ее у меня из рук.

— Я сама, — прошипела она.

— Давайте откроем вино? — встал между нами Бен. Я улыбнулась, благодаря его за своевременное вмешательство. Дядя был полностью поглощен содержимым коробки с игрушками.

— Да, мистер Элдридж, это было бы замечательно. — Я повернулась к Дэйви. — А где Бертрам?

Дэйви огляделся. Его любимец меланхолично обгрызал ножку кресла неподалеку. Я сняла салфетку с блюда с зеленью и салатом и передала его Дэйви, который тут же наградил меня своими очаровательными ямочками и положил перед кроликом его угощение.

— Могу я предложить вам бокал? — церемонно спросил Бен у миссис Джеффрис, вытягивая пробку из бутылки.

— Я не прикасаюсь к этой чепухе, — буркнула она, наваливая снедь себе на тарелку.

— Мистер Моро? — спросил он через плечо.

— Нет, — прозвучал низкий голос.

— Тогда остаемся мы вдвоем, мисс Тулман, — промурлыкал Бен.

Пока лилось рубиново-красное вино, я с интересом посмотрела на Бена. Стоит признать, мистер Элдридж был джентльменом хоть куда. Он провожал меня от дома до деревни или мастерской и обратно и ревновал — да, вполне возможно, что ревновал, — когда я проводила время с другим. Как глупо было понять все это только теперь. Если бы я вела себя правильно, Бен мог бы сделать мне предложение и спасти от тетки Элис. Он красив, респектабелен и добр. Но я разрушила своими руками и эту надежду, ведь, спасаясь с ним, я просто переходила в другое рабство. Он никогда не сравнится с тем, чего я лишилась, так и не получив.

Ненавидя себя, я приняла бокал из его рук. Как я могу быть настолько эгоистичной, чтобы обременять хорошего человека женой, которая не в ладах с собственной головой? Или все же могу? Я украдкой взглянула на него. Будь я женой Бена, я могла бы лгать тетке Элис, не боясь наказания. И смерть от голода на лондонских улицах не была бы мне страшна. Если бы я могла дальше врать тетке, Лэйну и дяде Тулли не пришлось бы оставлять дом, во всяком случае, надолго, если мистер Бэбкок был прав.

— За ваше счастливое будущее, мисс Тулман, — сказал Бен, салютуя мне бокалом.

Я кокетливо улыбнулась ему из-под ресниц.

— Благодарю вас, мистер Элдридж.