Кукла для кандидата

Ника поставила «жучок» в пятницу, прицепив его под компьютерный столик. Приемник находился в «Айфоне» и ловил сигнал в пределах пятидесяти метров – так объяснил Усков. Поэтому Ника второй день повсюду таскалась со смартфоном, положив его в верхний карман халата, и в наушниках, в надежде подкараулить важный разговор. Но Клара упорно не желала обсуждать вслух свои секреты. Даже с бывшей сиделкой Людмилой ни разу не переговорила по телефону. После приезда Эйдуса появился маленький шанс, что политик зайдёт пообщаться в спальню к жене. Но и эти надежды пока не оправдывались.

Когда Ника узнала от экономки о приезде Эйдуса, она позвонила Ускову и спросила: «А нельзя „жучок“ прямо на Клару прицепить? К халату, например?»

Усков закашлялся, видимо, от неожиданности подавившись слюной. «Вы чего, шпионских фильмов насмотрелись?» – «А чего? Бывают же такие микрофоны, типа булавок. Можно, например, в воротник воткнуть. Она и не заметит». – «Отставить воротники и булавки – ещё бы в бюстгальтер предложили засунуть. За двумя зайцами даже зайчиха не гоняется. Когда адаптируетесь там, как следует, тогда будем дальше смотреть. А пока „слушайте“ спальню».

Вот Ника после ужина и «слушала», одним глазом посматривая в телевизор, где шла музыкальная программа. Но у Клары в комнате тоже был включен телевизор. Она, судя по звуку, смотрела какое-то политическое ток-шоу. Так что, удовольствие Ника получала ниже среднего и даже начала дремать. И тут в спальне Клары негромко хлопнула дверь.

– Привет, сестричка, – прозвучал неразборчивый мужской голос. Ника встрепенулась. Насыров? Схватив пульт, она выключила у телевизора звук.

– Чего тебе? – не сразу отозвалась Клара.

Послышались приближающиеся шаги. Затем раздался довольно громкий шум. Похоже, что Насыров сел в кресло у компьютерного стола. Отлично!

– Дело есть, – отчётливо разобрала Ника, несмотря на крики участников ток-шоу. – Можешь этот балаган убрать?

Клара приглушила звук.

– Ну, говори. Только короче.

– Как получится.

– Нельзя завтра днем поговорить? Вдруг Эйдус зайдёт?

– Он хоккей смотрит, под виски. Едва третий период начался… Ты ещё курить не бросила?

– С такой жизнью разве бросишь?

– Это верно. Ничего, если всё получится… Пошли, посмолим на свежем воздухе, я свои сигареты забыл.

– Неохота. Да и холодно уже вечером.

– Пошли-пошли. Накинь чего-нибудь.

– Потом покуришь, я не хочу, – недовольно произнесла Клара. – Почему здесь нельзя поговорить?

– Потому что нельзя. Не доверяю я помещениям. Давно я у тебя на «жучки» не прозванивал. Надо бы проверить.

– Ты думаешь, я кому-то сильно нужна? Да и не было здесь давно посторонних… Или… постой, ты что, Нику имеешь в виду?

– Всякое может быть. Говорю тебе – на террасе поговорим.

По шуму Ника поняла, что Насыров поднялся с кресла. Она быстро соскочила с кровати и, открыв дверь, проскользнула на балкон. Близко к перилам подходить не стала – присела на корточки у перегородки, моля бога, чтобы ветер дул со стороны террасы. Иначе можно и не расслышать ничего.

Удача ей улыбнулась. Ветер дул в нужном направлении. И Клара с Насыровым остановились недалеко от перегородки. Отошли бы в другой угол, к холлу, вряд ли Ника хоть бы что-то поняла. А так слышимость оказалась достаточно хорошей, хотя часть слов звучала неразборчиво. Ника ухватила часть фразы:

– …я думала, ты её проверил.

– Ну, как проверил? Сама понимаешь, дел по горло. Со всех сторон давят. Да ты особо не напрягайся. По поводу прослушки, это я так, для перестраховки. Девица, на мой взгляд, туповатая. Ты-то сама, что думаешь?

– Не определилась ещё.

– Ну, массаж-то хорошо делает? Во всех местах, как положено?

– Убери руку… Ну!

– Ладно, ладно. Попка у тебя ядрёная, как орех – хрен удержишься. Но если тебе со стариком больше нравится… Он, кажись, тебя сегодня опять вздрючил, сестричка?

– Слушай, братец… завязывай свои … – Клара громко, со злостью, сматерилась. – На… звал? Мне твоя сексуальная озабоченность по… Если жена не даёт, подрочи в сортире.

Ника тоже выругалась. Про себя. П… ни о чём. Зачем надо было на террасу переться? Разговаривали бы в тепле. Так и замёрзнуть можно. За курткой, что ли, быстро прошвырнуться?

– Да ладно, успокойся. Эх, до сих пор вспоминаю, как мы с тобой в своё время отжигали. Неужто забыла? А ещё говорят, что первая любовь не ржавеет.

Хотя, уже интересно. Вот тебе и братец с сестрой. Ай, да Клара. Та ещё штучка.

Клара отозвалась после паузы:

– И не заржавела бы. Если бы ты не оказался такой продажной сволочью…

– Ну вот, опять.

– А что «опять»? – Клара снова повысила голос. – От тебя все несчастья. Твоя была идея – от Эйдуса избавиться… А потом сам же нас сдал.

– Сколько раз повторять, что не сдал, а прокололся? А затем уже… Если бы с тебя начали шкуру заживо снимать, я бы посмотрел, как ты запела.

– Что-то ты до сих пор в собственной шкуре ходишь. Это я инвалидом стала. А кое-кто до сих пор на зоне парится.

– Слушай, только своего декабриста сюда не приплетай, а? Я сейчас заплачу. Он знал, на что шёл. Как и все, хотел бабла по-лёгкому срубить.

У Ники ёкнуло в груди. Декабриста?