Кукла для мажора

– У меня было два предположения: либо ты офисный работник в какой-нибудь преуспевающей фирме, либо – сынок олигарха.

– И на какой версии остановилась?

– Мажор.

– То есть, офисным планктоном я быть не могу?

– Если бы ты работал в офисе, у тебя не было бы времени и желания на сексуальные фантазии. Ты бы с высунутым языком, уже бы мчался на работу, и вечерами тебе было бы не до кино.

– Наблюдательная. Это хорошо. Все, больше теорий нет?

Качаю головой и Яр, отставив пустую чашку на скамейку, берет меня за руку.

– Пошли.

Мы возвращаемся в дом и поднимаемся на второй этаж. Там, в неприметной нише скрыта еще одна дверь. Это студия. Я останавливаюсь на пороге. Яр снимает в меня одеяло, и я остаюсь в одних кроссовках.

– Ты художник? – не без удивления уточняю я.

– Не похож?

– Значит картины в доме – они твои?

– Не все.

– А можно мне посмотреть? – подхожу к стоящему посреди студии мольберту, но холст накрыт тканью.

– Нет, – Яр перехватывает мою руку, не позволяя заглянуть под ткань. – Я не люблю, когда смотрят работу до ее завершения. Это сбивает меня с настроя.

– Но подожди, – недоумеваю я. – Если ты художник, зачем тебе все эти заморочки с голыми женщинами, приказы, договор? Я уверена, у тебя много желающих стать твоей моделью бесплатно и без ограничительных пунктов. Разве нет?

– Когда я увидел тебя, в клубе, сразу попал. Женщин у меня действительно было много, даже слишком. Кажется, я испытал на себе все методы стимуляции вдохновения, даже противозаконные, но мне ничего не помогает. Я не могу писать.

– Как Дориан Грей? – язвительно замечаю я. – Предаешься пороку, но внешне остаешься прекрасным. Если я подниму эту ткань, под ней обнаружу твой изуродованный портрет?

– Почти, – многозначительно отвечает он.

– Тогда при чем здесь я? Никогда не развращал стриптизерш?

На что Яр лишь снисходительно улыбается. И я понимаю, развращал и, возможно, группами по два-три особи.

– В тебе просто кипят страсти. Но ты не знаешь свое тело, не понимаешь, насколько ты сексуальна. Я хочу тебя разбудить. Вместе с тобой открыть сексуальность.

– Хочешь сказать, что я должна вдохновить тебя?

– Именно.

– Я буду должна позировать тебе? – уточняю, заметив кушетку у большого окна.

– Нет.

– Тогда зачем я голой расхаживаю, если тебя это никак не трогает?

– Голой ты ходишь для себя. Как только перестанешь смущаться, сутулиться и прикрыться, сразу же получишь одежду.

Я машинально опустила руку, которой неловко пыталась прикрыть грудь и выпрямилась. Конечно, мои действия не остались без внимания Яра, и он одобрительно улыбнулся. Эта его дурацкая улыбочка. Будто все на свете знает, а я так, вылупилась вчера прямо у него в доме. Нашел, блин, питомца.

– Но попозировать тебе все же придется. Прими душ и побрейся. Твоя интимная стрижка очень милая, но будет не уместна, – бросил он уже в дверях и тут же скрылся в коридоре, не удостоив меня пояснениями.

Глава 5

Пикассо, блин!

Раз так, пусть и он подождет. Я набрала теплую ванну и, погрузившись в ее ароматно-пенное чрево, лениво наблюдая сад в большое панорамное окно. Но стоило мне отвлечься от пения плиц и белоснежных лепестков, сорванных порывом ветра с яблонь, как в голове снова зазвучали слова Яра. Интересно, что он задумал? Но больше, чем ответ на вопрос меня сейчас занимало мое собственное тело. Оно жаждало прикосновений. Всего-то и нужно было, что сказать о душе и бритье. При этой мысли низ живота наполнился приятной тяжестью. Рука скользнула под воду, огладила круглую, упругую грудь. Яр был прав, с сиськами у меня все отлично. Ощутив под пальцами твердую горошину соска, ладонь скользнула ниже к животу и остановилась на мягком островке в форме лилии. Хотелось продвинуться еще чуть вперед, но я решила не спешить.

После всех необходимых процедур, я вытерлась большим белым полотенцем и, бросив его на пол у входа, вышла из ванной. Заглянула в гостиную, поднялась на второй этаж. В спальне Яра тоже не было. Наверняка ждет меня в студии. Действительно, парень полулежал на кушетке, предназначенной скорее всего для его моделей. Увидев меня, он сел и пару минут откровенно рассматривал.

– Идеально. Подойди.

Я, как послушная девочка, направилась к нему, при каждом шаге ощущая все большее напряжение.

– Что мне нужно делать? – останавливаюсь на расстоянии вытянутой руки от него.

– Просто стой и не шевелись?

Яр отошел к столу, взял палитру и кисть. А потом… Он начал рисовать. Прямо на мне.

– Не волнуйся, это специальная краска для работы по телу, – заметив мое удивление, сказал он.

Яр начал с шеи. От первого прикосновения кисти я вздрогнула. Мне она показалась холодной и мокрой, но Яр не стал останавливаться.

– Сейчас привыкнешь, расслабься.

– Ну конечно, – снова передернулась я, – А куда мне деваться?

– Это верно, – улыбнулся он и оторвался на мгновение от своего «холста», чтобы посмотреть мне в глаза.

Я тут же утонула в их синеве. И кисть перестала быть холодной и мокрой, и стеснение в груди уступило место желанию. Я отвернулась к окну, не хочу, чтобы он видел это. Но похоже Яр заметил, но, к счастью, промолчал. Вот же блин.