Кукла колдуна

С той самой «странной» ночи прошло больше трех недель. Я ни знака не получила от лорда и, надеялась не получить никогда. Вернулась в свою комнату тогда совсем как в тумане. Почему конь, который фактически сам вернулся в стойло не разбудил стуком копыт обитателей дома — оставалось только догадываться. Как и то, каким образом я в том состоянии смогла влезла обратно в окно своей спальни. Правда, как оказалось позже, сломала пару ногтей и поцарапала бок. Однако на грани нервной истерики это было незаметно вовсе.

Главный вопрос того вечера я боялась произносить даже мысленно: «Почему я осталась жива?». Каждый раз вспоминая бесконечную дорогу домой, в груди начинало не хватать воздуха. Почти полная темнота, стук копыт, мужчина, крепко удерживающий меня в седле перед собой, и дорога. Каждую секунду мне мерещилось, что ладонь его опускается чуть ниже, проникает под полы плаща и гладит ничем не прикрытую кожу. Он прижимает все сильнее, все ближе. Дыхание учащается. На отрывшийся краешек оголенной плоти опускается горячий поцелуй. И хриплый шепотом над самым ухом произносит:

— Ты же не думала, что я отпущу тебя, не наигравшись вдоволь.

И вот, уже поводья натягиваются, и мы продолжаем свой путь в противоположном направлении. А он смеется, тихо смеется от своей шутки. От власти, которую имеет надо мной и моим телом. От предвкушения.

Затем заносит в дом, запирая все засовы, отрезая любые пути к выходу. «Сопротивляться — бесполезно. Будет только хуже и больнее. Надо потерпеть. Надо смириться. Надо делать все, что он хочет» — звучит в голове коварный шепот голосом Аарона Дартмута. И я, словно кукла, подчиняюсь его воле.

Потрясла головой и снова попыталась вздохнуть полной грудью. Эти видения накатывали по нескольку раз за день и после них особенно казалось, что воздуха вокруг стало меньше. Я пыталась насытиться кислородом, но каждый раз как будто не могла протолкнуть его до конца.

Последние несколько дней вообще начинало казаться, что такого человека не существует. Или он существует, но я никогда его не видела. Только услышала имя и адрес, но последовав совету леди Дэлавер, так никогда и не воспользовалась этим знанием. Мы же всегда виделись тайно. Никто из знакомых не сможет подтвердить, что хоть раз провели время вместе. Возможно, горе от смерти сестры и отсутствие хоть каких-то вестей сыграли со мной злую шутку — все наши встречи, разговоры и взгляды мне просто померещились.

На самом деле — это она одна ездила везде, сидела, разговаривала. Ей ведь так не хватало поддержки. Руки помощи. Просто внимания и готовности выслушать. И она придумала его. Хватаясь за последнее имя как за последний шанс человека, неумолимо погружающегося на дно того самого океана, в настоящую бездну.

Однако газета в моих руках, с маленькими, но узнаваемыми портретами говорила об обратном. Как минимум такой человек существует, и я знаю, как он выглядит. Эта новость крайне волновала сейчас. Пройдя первый этап отрицания, я начала нервно метаться по комнате. Что же делать? Как же быть?

Если существование такого человека как лорд Аарон Дартмут правда, то, возможно и все, что я видела, тоже правда. Труп сестры, его спокойствие и его ложь. И тоже правда его слова «я не причинял никакого вреда твоей сестре».

Я совсем запуталась.

Конечно, первой мыслью по возвращении домой было разбудить всех и заставить ловить опасного лорда. Но тогда пришлось бы объяснять, откуда я все это знаю. Откуда знаю его самого. Где я была и почему. После всего, что случилось — я была не готова к новым пыткам. Просто не готова. Все, на что хватило сил — это улечься в кровать, предварительно забаррикадировав дверь комодом и соорудив пару хрупких конструкций у окна, которые могут наделать много шума, если кто-то проникнет в комнату.

Проснулась не менее разбитая. Сон был прерывистый и тяжелый. Тело болело, словно вчера его заставили разгрузить минимум пару телег с привезенной рассадой. Не хотелось решительно ничего. В первую очередь, вспоминать.

Второй раз, я договорилась с собой через пару дней, вняв разумному доводу разума, что такой человек на свободе может быть опасен. Металась между матерью и отцом, не зная, с кем поделиться историей будет проще и кто охотнее ей поверит. Но в последний момент так и не смогла произнести ни слова о том, что ваша дочь теперь точно мертва. Надежда убивает, но она же дает силы жить дальше.

Мои силы отняли в ту ночь, и я не видела больше смысла в своем существовании. К тому же, я стала очень подозрительной. Вздрагивала от излишне громкого шума или стука в дверь. Не выходила из дому. Часто запиралась в своей комнате или просто лежала, рассматривая невидящим взором узоры на потолке.