Кукла колдуна (СИ)

Пока рыцари мрака пытались защититься от магического огня, который жег не хуже настоящего, а может и гораздо сильнее, Дайрен стремительно преодолел разделяющее их пространство, вошёл в сапфировый огонь и с разворота полоснул длинным лезвием по шее ближайшего противника.

Голова несчастливца запрокинулась назад, в глазах отразилось смертельное удивление. Его шея была наполовину разорвана.

Остался лишь один противник. Но и мой рыцарь уже слишком сильно устал. Возможно, ход сражения повернулся иначе, если бы у последнего гвардейца было чуть меньше самовлюбленности. По его лицу можно было прочесть, что он уже уверен в своей победе, несмотря на смерть товарищей.

А ещё, возможно, он и был прав. Ведь Дайрен уже сильно истекал кровью, хоть и старался стоять прямо.

Но в тот момент, когда клинки вновь схлестнулись, а в свободной руке противника появился голубоватый магический кнут, действовать решила я. Колдовская плеть высекала искры из каменной плитки, и каждую секунду я боялась, что она коснется моего героя.

Дайрен больше не мог творить волшебство. Он зажимал пальцами рану, продолжая драться длинным кинжалом, и двигался все медленнее.

Опасаясь, что проклятый кнут достанет меня прежде, чем доберусь до гвардейца, я подскочила с места, быстро двигаясь к противнику со спины.

Дайрен видел меня, в отличии от врага. Но не показал этого даже движением глаз, чтобы не выдать меня.

В решающий момент, когда гвардеец уже поднял плеть для удара, я сделала последний рывок и под запоздавший крик Артании толкнула воина царицы в спину.

Он пошатнулся, хлыст растаял в воздухе, а мой защитник, не тратя времени впустую, поднырнул под его удар, перехватил руку с занесенным клинком и перекинул мужчину через плечо.

Ещё секунда — и у того из ребер уже торчало ритуальное оружие Дайрена.

— Не-е-ет! Что ты наделал! — схватившись за голову, заверещала фуриянка.

Она подбежала к трем мертвецам, не переставая что-то говорить, испуганно вращая глазами.

— Ну, ничего-ничего! — продолжала она. — Если преподнести все так, словно они сами напали на тебя…

Дайрен не дал ей договорить. Резко приблизился, развернул к себе спиной и одним движением разрезал горло, с каким-то отвращением отбросив тело.

Кровь брызнула из раны, отвратительно булькая. Я едва успела отшатнуться, с каким-то нездоровым ужасом думая о том, что капли попадут на меня. Боясь испачкаться, а не того, что передо мной четыре трупа.

Меня накрыло холодное оцепенение. Я смотрела поверх лежащих на земле тел и думала о чем-то совершенно отвлеченном.

Например о том, сколько дождей понадобится, чтобы оттереть кровь с белых плиток. Или она уже навсегда въелась в мельчайшие трещины?

Думала о том, как хорошо, что алые брызги не задели статую матери, которая все также переливалась на солнце золотыми бликами.

А ещё о том, что маленькая ящерка с камней уже убежала.

— Нам надо уходить, — глухим голосом проговорил Дайрен.

А этот момент до меня вдруг дошло, что мой рыцарь тяжело ранен, и ему срочно нужна помощь.

— Давай, я посмотрю рану! — воскликнула, осторожно хватая его за руку.

— Нет, у нас нет времени, — отрывисто бросил он, потянув меня за собой.

Но уже в следующее мгновение едва не упал на дорожку. Я успела подхватить его, позволив опереться о свое плечо, и он не стал сопротивляться.

Поблизости от выхода нас ждала его карета. Моя давно уехала. Мантикоры в упряжке, как почувствовали кровь, тут же зарычали, возбужденно ударяя хвостами о землю.

Я помогла Дайрену разместиться, села рядом, и мы тут же сорвались с места, двигаясь по городу с бешеной скоростью.

На каждой кочке, когда экипаж подскакивал в воздухе, мужчина морщился и стонал. Бледность на его лице становилась все более пугающей. Губы посинели.

Но мантикоры передвигались так быстро, что уже через полчаса мы были в особняке. А это в два раза быстрее, чем я добиралась до садов самостоятельно.

Слуги, увидев раненого хозяина, молча засуетились, относя рыцаря в ближайшую комнату, где его мог осмотреть врач. К тому моменту он уже был без сознания. А я словно забыла о том, что произошло меньше часа назад. Забыла о трупах, крови, о кладбище фей. Все мое существо было полно мыслями только о Дайрене. О его ране, его боли. О том, что он может погибнуть. И все из-за меня.

Нет, такого исхода я точно не предполагала. Если кто и должен был подвергаться опасности сегодня, то только я. Я привыкла рисковать своей жизнью, а не чужой. И то, что случилось с первым рыцарем мрака, легло на плечи тяжёлым грузом.

Лекарь сделал перевязку и ушел, пообещав, что, если организм будет сопротивляться, то через неделю-другую мужчина, возможно, придет в себя.

Я не позволяла себе плакать. Причин для слез не было. Дайрен жив, а значит, я все ещё могла быть рядом с ним. Могла помочь.

Жаль, в голове не было ни одного лечебного заклинания. А ведь наверняка у фей много возможностей сохранить человеку жизнь. Феи — это и есть жизнь. Так говорила мама.

В памяти сохранилось очень мало воспоминаний о ней. Но одно из них было по-настоящему волшебным.