Кукла-любовь

Капитан, который неделю назад сопровождал его в районе, поделился нечаянной радостью, разбудив Алексея в половине третьего ночи.

– Это такой прорыв, товарищ майор! Такой прорыв!

– Что он говорит? – осторожно поинтересовался Чекалин.

Он пока боялся так откровенно радоваться, да и спросонья плохо соображал.

– Пока идет в отказ, и это понятно. Но заявление от старшего их общины есть. Его путанные показания тоже. Алиби ни черта нет.

– А что он говорит о своих родителях?

– В смысле?

– Где они могут быть? Почему мы их не нашли?

– А, это… – капитан повздыхал в телефон. – Утверждает, что старший ему сказал, будто родители погибли при невыясненных обстоятельствах на даче.

– Но тому нет никакого подтверждения.

– Так точно. Мы там с вами побывали. Никто ничего не видел и не слышал. Ничего не ясно с ними.

– Вот именно, – проворчал Чекалин. – Ясно, что ничего не ясно.

Потому он и боялся радоваться.

Нет, что Ломов обнаружился живым и вполне здоровым, это хорошо. Намного лучше, чем ничего. Но то, что он идет в отказ, не берет на себя смерть друга при очевидных фактах, уже настораживает. И исчезновение его родителей тоже.

У Чекалина, правда, оставались еще неопрошенными дальние родственники родителей Ломова. Все как-то не выходило с ними встретиться и побеседовать. Глядя глаза в глаза, так сказать. По телефону-то что! Разве это разговор! Ему хотелось лично побеседовать. А те что-то виляли.

– Да не виляют они, товарищ майор, – пытался за них заступиться капитан районного отделения полиции. – Просто люди живут за сто верст от нас. Недосуг им.

– Как-как? – вытаращился тогда на него майор Чекалин и протянул насмешливо. – Недосу-уг! А я вот их повесткой вызову, сразу время найдется.

Вызывать он не станет, навестит их сегодня, сразу после допроса Ломова. Только бы добраться до районного отделения без приключений! Еще одна машина перед ним сползла в кювет, повиляв задними фонарями. Ну что за погода!

Что за жизнь вообще! Чекалин вдруг некстати вспомнил про Алену.

Она позвонила вчера в конце рабочего дня, несла какую-то околесицу. Он, честно, не понял ничего толком из ее невнятного бормотания и даже, разозлившись, крикнул:

– Ты не в себе, что ли, Лена?!

Она помолчала и неуверенно ответила:

– Да нет. Со мной все в порядке.

– Точно? Мне уже начинать волноваться за тебя или подождать?

Он спросил, рассеянно перелистывая страницы важного файла по текущему делу, и не очень вслушивался. Но его рассеянность, как волной смыло, когда она произнесла:

– Можешь и поволноваться немного. Не навредит.

– Кому не навредит?

Чекалин почувствовал, как шевельнулись у него на макушке волосы. В голову полезли мысли о страшных деяниях, творившихся в различных сектах. А Женька продолжал утверждать, что Алена не могла пройти мимо этого дерьма. Странности с унаследованной квартирой и внезапно появившимся благодетелем-воздыхателем не могли свидетельствовать об обратном.

– Кому не навредит, Алена?! – повысил он голос.

Но она не стала ничего объяснять, лишь напомнила, что близится день, когда они обязаны посетить районный отдел ЗАГСа. Первое слушание не состоялось, его перенесли.

Она буркнула:

– Пока. – И отключилась. Он хотел ее набрать, но что-то отвлекло. А вернувшись домой и наткнувшись на забытые ею старые тапочки у порога, он звонить передумал.

Ничего уже не изменить. И не вернуть. Алена ясно дала понять, что у нее есть другой мужчина. Она спала с ним. И это все. Это конец.

Голос ведущего с любимого радио споткнулся о фразу и умолк, а на мониторе магнитолы высветился телефонный номер. Звонили из районного отдела – того самого, куда он ехал, пробиваясь сквозь метель.

– Товарищ майор, вы как там? В пути? – забыв поздороваться, спросил капитан, с которым Чекалин сотрудничал.

– В пути.

– Вы осторожнее. У нас сообщение за сообщением – одни аварии. Погодка будь здоров!

– Что Ломов? Не запросился на допрос?

– Нет. Сокамерник говорит, что Ломов спит день, ночь. Отоспаться никак не может.

– Ну-ну… Вот приеду и сон-то его нарушу.

К моменту допроса Ломов давно проснулся и выглядел бодрым и даже, как будто, повеселевшим.

– Ты чего это радуешься, Валера? – поинтересовался Чекалин, усаживаясь в допросной напротив подозреваемого. – Весточку с воли получил?

– Никак нет, товарищ майор. – Валера осторожно улыбнулся. – Просто хвалили вас.

– Кто хвалил?

– Те, кто по другую сторону баррикад, если можно так сказать. – И для наглядности он хлопнул себя в грудь ладонью. – Такие, как я.

– Хвалили, значит? – Алексей нахмурился. – А за что?

– За то, что вы еще ни разу никого просто так не посадили. Всегда разбирались.

– Ишь ты! Какая осведомленность, – удивился он. – Я же в Москве работаю, а это не на соседней улице.

– Добрая слава, она на печке не лежит, товарищ майор. Ничего, что я к вам так обращаюсь? – Его рот растянулся в настороженной улыбке.

– А это, Ломов, будет зависеть от тебя. – Чекалин раскрыл папку с делом. – Останешься ли ты товарищем или будешь гражданином… Ладно, это все лирика. Перейдем к делу. Ты уже знаешь, в чем тебя подозревают?