Кукла маниту

Подумать только, он еще спрашивает! Однако, похоже нелегко будет развязать язык этому старому пугалу. Ну так ответь ему. Рой, не молчи, не стой, втянув голову в плечи, как перед Бэлфуром.

– О вчерашнем представлении. У меня жалоба.

– Ишь ты? Жалоба, значит? Ну, и чем же ты недоволен? Рой разозлился и от этого заметно осмелел.

– Я хочу выразить протест не только от себя, но и от лица всех тех, кто вчера присутствовал на этом отвратительном спектакле.

– Так это, вишь, тебе со мной надо толковать. – Глаза оборванца угрожающе сощурились, а метла медленно повалилась на пол. – Это я вожу кукол, а ежели кому не нравится, то пошел он в задницу.

– Жестокость! – У Роя участилось дыхание. – Вы слишком далеко заходите. Все-таки, в вашем театре бывают женщины и дети.

– А как же без жестокости-то? На хрена нужны Панч и Джуди, ежели…

– Но не до такой же степени! Неужели вы не понимаете, что кровь выглядит неестественно, отвратительно…

– Кровь?

– Да, кровь.

– Паря, не иначе, у тебя крыша съехала. Не было никакой крови. Не было и быть не могло. Может, глаза шалят?

– Была! – Рой едва не сорвался на крик. – Я видел! Все видели!

– Слышь, паря, – оборванец прочистил вторую ноздрю. – Ей-богу, не было никакой крови.

Рой вздохнул, глядя на кособокий балаганчик.

– Ну что ж, сейчас мы это выясним. – Он повернулся и решительно зашагал к сцене.

– Эй! – Оборванец заспешил следом, припадая на левую ногу. – Эй, ты чего ко мне привязался, а? Слышь, не лезь не в свое дело! Я полицию позову! Меня сюда не для того поставили…

Роя уже не интересовало, для чего сюда поставили старика. Он приблизился к сцене и распахнул занавески, робея при мысли о том, что сейчас откроется его глазам. Но сцена оказалась пуста. Глядя на чистый, местами трухлявый пол, он почувствовал, что краснеет.

– Ну, мать твою, че я тебе говорил? – Служитель наткнулся на Роя сзади, обдав кислым запахом пота и одежды, которую он, наверное, не снимал даже на ночь.

– Вы все вымыли! – уверенно произнес Рой, поворачиваясь. – Вымыли, готовясь к сегодняшнему спектаклю.

– Слышь, паря, – старик тяжело дышал, – похоже, отвык от быстрой ходьбы, – не было никакой крови, и не будет, потому что она тут на хрен не нужна. А ежели и нужна, стал бы я с ней возиться? Усек? А теперь вали отсюда.

Краснея, Рой отвернулся и замер. В стороне от сцены, на листе рифленого железа, положенном сверху на несколько железных бочек из-под солярки, рядком сидели три деревянные куклы. Джуди, Полицейский и Панч. Ничего, казалось бы, странного – почему бы им здесь не сидеть? – и все же…

Лица! Деревянные лица должны всегда оставаться неподвижными, какими их сотворили руки индейской гадалки. Но… В их чертах было нечто жуткое… Казалось, глаза смотрят прямо на Роя. Живые, понимающие глаза.

Лицо Джуди выражало ужас, лицо Полицейского – отчаяние пополам со страхом, как у христианина, брошенного на арену львам-людоедам. Он готов сражаться, но победить не надеется.

Панч смотрел Рою прямо в глаза. Два крошечных зрачка сверкали ненавистью и злобой.

В этот миг Рой понял, что вчера вечером на сцене действительно пролилась кровь. Но на подмостках не осталось никаких следов.

Он задрожал, пряча глаза.

– Эй, паря! Слышишь меня? Вали отсюда! – Рой почувствовал толчок грязной, зловонной ладони в спину, но был только рад ему… потому что толчок разрушил наваждение.

– Ладно. – Он не узнал собственный голос. – Я вам верю. Извините за беспокойство.

Он пытался убедить себя, что все это ему только привиделось. Он переутомлен, отягощен заботами, даже отдыхать разучился. Да и погода не способствует отдыху.

В конце концов он вернулся на бульвар и попытался сориентироваться. Где он, “Бьюмонт”? Кажется, там. Он повернулся и вытянул шею, высматривая пансионат.

– Рой! – Крик хлестнул его, как удар бича, возвратив в реальность. Он оглянулся и увидел Лиз, бегущую к нему через дорогу. Раздался визг тормозов, пронзительный сигнал, яростный вопль водителя.

– Рой! Слава тебе, Господи!

Ее волосы, всегда неухоженные, сейчас вдобавок были спутаны ветром и мокры от дождя. Летнее платье – влажное и измятое. Глаза – испуганные, заплаканные.

– В чем дело, черт возьми? – У Роя засосало под ложечкой. Случилось что-то страшное, если Лиз даже не заметила машину, едва не сбившую ее.

– Ровена! – придушенно воскликнула она. – Где она? Ты ее не видел? О Господи!

Рой покачал головой – он утратил дар речи.

– Она исчезла! —

У Лиз заплетался язык, в глазах набухали слезы. – После завтрака… А куда – не знаю. Не… не надо было ей с тобой…

Он не шевелился, мгновенно лишившись сил. Мимо спешили пешеходы, ища укрытия от дождя, мечтая поскорее вернуться домой. Он тоже мечтал об этом. Но сначала необходимо найти Ровену.

– Она на ярмарке, – сказал он, удивляясь твердости своего голоса. – Наверняка. Где же еще ей быть.

– Найди ее! Слышишь? Найди!