Кукла (СИ)

Аннушка вновь его поцеловала, но уже гораздо уверенней. Возбуждение и адреналин после признания смешались в единую гремучую смесь. Быстрицу и так довольно трудно удавалось игнорировать Аню последние пару дней, учитывая, что его тело и душа требовали ее так, как странник в пустыне жаждет глотка живительный воды. Все прикосновения сейчас ощущались особенно остро, и Стас отчётливо понял, что не может больше сопротивляться.

— Возьми меня, — горячо прошептала Аня, опустив одну руку на его ремень. — Возьми не щадя меня.

Вызов оказался открытым, не обрамленный ненужными намеками. Именно этого сейчас так и не хватало. Открытости и возможности быть самим собой с той, которая готова принять тебя таким, каков ты есть.

Стас прижал Аню к себе с такой силой, будто силясь слиться с ней в единое целое. Перехватив инициативу, он жарко и страстно поцеловал ее, крепко почти, что болезненно сжимая узкую талию своими руками. Прелюдии здесь были совсем неуместными, да и ненужными. Практически разодрав Анины вещи, Быстриц аккуратно уложил ее на стол и, прикусив один сосок, быстро расстегнул свой ремень и вытащил его из петель.

— Если будет слишком, скажи мне, и я остановлюсь, — хриплым голосом проговорил Стас, закрепляя свой кожаный ремень на утонченной шее Аннушки. Девушка ничего не сказала в ответ, лишь положительно кивнула головой.

Необузданное желание обладать, захлестнуло Быстрица, будто цунами, оно оказалось настолько сильным, что перед глазами даже заплясали белые пятна. Шум заполнил уши, а член от перевозбуждения начал дико болеть.

Освободив Аню от нижнего белья, Стас закинул ее стройные ножки себе на плечи и одним уверенным, сильным толчком вошел в нее. Два стона сплелись в одну общую гармоничную мелодию. Внутри Ани было так тесно, что Быстриц начал опасаться кончить слишком стремительно, а этого так не хотелось. Потянув за конец ремня, Стас начал двигаться, стараясь не упустить из виду реакцию Ани. Впервые для него секс означал нечто больше, чем обычный инструмент по достижению собственного удовольствия. Это было так странно и даже волнительно. Быстриц освобождался, перерождался, и Аннушка помогала ему в этом нелегком деле. Он ощущал отклик ее податливого тела настоль отчетливо, что на миг в голове проскочила мысль о том, что они действительно стали единым целым. Это единение не заканчивалось на физическом уровне, оно шло дальше, гораздо дальше, где господствуют законы душ, которые стремятся друг к другу, несмотря на предубеждения разума.

Если раньше Стас был уверен, что знает об удовольствии всё, то сейчас над этим можно просто посмеяться. Настоящее, обжигающее удовольствие Быстриц получал именно сейчас. Когда черта была наконец-то пройдена, маски сброшены, а сексуальные предпочтения приняты партнером, Стас действительно ощутил себя целостным и абсолютно счастливым.

Аня попросила взять ее и не щадить при этом, но ирония заключалась в том, что Быстриц больше не хотел ей причинять боль и наказывать. Невозможно наказывать тем, что приносит наслаждение, а удушье во время секса и стало тем самым наслаждением для обоих.

Когда оргазм настиг разгоряченные тела, Стас потянул ремень на себя, запрокинув голову назад. По вискам скользили капли пота, дыхание окончательно сбилось, а во рту пересохло. Аннушка аккуратно высвободилась и сев на самый край стола, обняла Быстрица и прижалась щекой к его груди, в которой сердце билось в неистовом ритме.

Не хотелось ничего говорить, чтобы не нарушить эту совершенную тишину. Аня была готова бесконечно вот так сидеть, сжимать в своих объятиях крепкое тело Стаса, слушать его сердце и ощущать, как сладкие волны оргазма медленно отпускают ее и уступают место умиротворённости, которой Аннушке порой так не хватало.

Быстриц аккуратно поднял ее на руки и отнес в свою спальню. Его охватила целая лавина чувств, которые возрождали в Стасе того чуткого человека, которым он когда-то был. Возвращение к истокам казалось необычным, но приятным.

— Не уходи, — полусонным голосом проговорила Аня, когда Быстриц уложил ее на кровать и укрыл одеялом.

— Нужно на кухне прибраться, — тихо проговорил он и нежно улыбнулся. Аннушка почувствовала, как теплая волна разливается внутри нее от этой улыбки.

— Потом, пожалуйста, побудь рядом, — ее просьба не звучала как прихоть или каприз, Аня всего лишь не хотела отпускать Стаса.

— Хорошо, — он прилег рядом и, подложив одну руку под голову, стал рассматривать и наслаждаться каждой черточкой в облике своей девушки.

— Мне так с тобой спокойно и уютно, — вдруг проговорила Аня, положив голову на грудь Быстрица. — Такое ощущение, что самое правильное в моей жизни, это находиться рядом с тобой.

— Разве ты не ненавидишь меня за всё то, в чем я тебе признался?

— Нет, не могу и не хочу, — Аннушка подняла голову и посмотрела на Стаса. — Может, я полная дура? Не знаю. Я подслушала твой разговор с Борей и тогда уже знала, что ты любишь меня. Большего мне и не нужно, правда. Ты был со мной в самые трудные для меня моменты.