Кукла (СИ)

Анна с трудом кивнула и предложила кофе. Однако чтобы попасть в кухню им надо было пройти ее гостиную, где лежали все игрушки и холодным синим светом поблескивал картонный дом. Мать вошла хищно принюхиваясь, как кошка на чужой территории. Роза шла позади следом и прятала глаза, хотя было заметно, как она нервничает. Роза явно была не в своей тарелке от своей роли в этом деле.

На кухне Анна поставила воду для кофе и усадила гостей вокруг стола. Сама же принялась пытаться наводить хотя бы подобие порядка. Сама она не слишком любила убираться и часто делала это только перед приходом гостей. Сегодня же, как, впрочем и за все последние месяцы, она гостей не ждала. Под неодобрительно-осуждающим взглядом матери в молчании она собрала со стола вчерашние и позавчерашние тарелки с присохшей едой и сгрузила их в мойку. Наскоро протерла стол и распихала по углам картонные упаковки и пакеты. Украдкой она умылась и пригладила волосы. Все это время гостьи молчали и пристально следили за всеми ее движениями. "Как в зоопарке" - подумала Анна. Чувствовала она себя все хуже и хуже. Хотелось прямо сейчас, пока они сидят за столом и не могут ее сцапать, выбежать в гостиную подхватить Марию на руки и броситься бежать куда глаза глядят.

- Я беспокоилась о тебе, Анна, - тихо сказала Роза, пряча глаза. - Я так испугалась вчера. Не знала что и думать.

- И поэтому вызвала мою мать, как пожарную команду? Спасибо, что сразу не скорую! - более резко, чем стоило бы, бросила Анна, пряча свой испуг.

- Анна, выбирай выражения! - рявкнула мать, сжав кулаки.

Но Анну понесло, и она уже не могла остановиться. Она закричала, что мать лезет в ее личную жизнь, что она взрослая и сама может выбирать как ей жить, что мать с детства мешала ей, что испортила ей все, что могла в детстве. Анну сорвало, и она в первый раз высказала матери все, что о ней думает, все что долгие годы носила, сжав в душе, боль, обиду, горечь, не полученную любовь и заботу за все детство. Потом слова у нее закончились и она заплакала.

Мать сидела на стуле с жесткой прямой спиной и сжатыми до бела губами. Она молчала и ждала, когда Анна замолчит. Потом она встала, обошла плачущую дочь и, остановилась у нее за спиной. "Я прощу ей все, - вдруг поняла Анна про себя, - если она сейчас обнимет меня и пожалеет. Неужели ее проняло?"

- Ну и где ты прячешь наркотики? - спросила мать холодно.

Она взяла Анну за руку и бесцеремонно закатала рукав джемпера ища следы иглы. У девушки уже не было сил сопротивляться. Роза с ужасом наблюдала за этим, прикрыв рот ладонью. Потом мать пошла в ванную, притащила ящик с медикаментами и вывернула его на стол. Разбросав лекарства она хищно спросила дочь - Куда ты положила свои таблетки?

Внезапно остервенев она принялась хлестать ее ладонями по щекам.

- Маленькая дрянь, - закричала она, - торчишь, как и твой папаша. Вы поломали мне жизнь, сволочи. Вы оба!

Схватив стул она запустила им в коридор, прямов в кукольный домик. Картонные стены с хрустом смялись, наружу полетели сломанные кроватки, столики и книжные шкаф. Мигнул и погас свет. Потом мать принялась методично топтаться по аккуратно разложенным для чаепития вокруг сервированного столика куклам.

Из груди Анны вырвалось тихое рычание. Растерянность, слабость, обида мигом покинули ее вместе с разумом. Теперь она была самкой, волчицей в чье логово вперлась опасная чужая хищница, угрожающая ее детям. Анна с места прыгнула вперед, толкнув мать в спину. Та с грохотом упала на обломки кукольного домика, не ожидая такого внезапного нападения. Пока они рычали, царапали и били друг друга, Роза трясущимися руками набирала номер на телефоне.

На следующий день Анна очнулась в больнице. Все тело невыносимо болело, словно вчера она как минимум поднималась на Эверест или другую подходящую гору с большим и тяжелым рюкзаком. Голова кружилась, губы пересохли и растрескались, глаза с трудом фокусировались на лампе под белым потолком.

Вскоре пришел врач, полный и добродушный, который, улыбаясь, поздравил ее с тем, что следов наркотиков в ее крови они не обнаружили, и, судя, по всему у нее был нервный срыв. Ее мать, добавил он, заявила, что у дочери припадок наркотического безумия и хотела, чтобы ее определили на принудительное лечение. Однако, к счастью, для этого нет оснований. Так что после беседы с психологом, они могут отправить Анну восвояси.

Анна с трудом слушала, что он ей говорил и пыталась вспомнить, что было вчера. Когда приехала скорая, они еще дрались с матерью. Ей вкололи какое-то успокаивающее, и далее все стерлось. Вспомнив, как она кусала и драла мать, Анна чуть улыбнулась, как жаль, что она не сделала этого сразу после совершеннолетия...

Потом ей скормили еще пару успокоительных таблеток от стресса, пришел психолог и предложил ей удобно устроиться на койке. Анна под таблетками и профессионально ненавязчивым голосом психолога расслабилась и рассказала ему все про аборт и куклу. Поначалу было страшно, но потом, поняв, что он не будет над ней смеяться, Анна стала доверчивой и открытой.