Кукла в волнах (СИ)

— Не говори никому, прошу тебя, ради Бога!

— А что ты сделаешь, чтобы я молчал? — теперь уже грубо, по-хамски спросил я, — переспишь со мной?

Женщина резко остановилась, словно с разбегу наткнулась на невидимую стену. В глазах её показались слезы. Я снял фуражку, подставляя свою голову разыгравшемуся ветру, и он тут же растрепал мои волосы своей беспокойной рукой. Какое-то мгновение мы без слов стояли и смотрели друг на друга, как смотрят надоевшие сами себе супруги — с усталым пониманием.

— Приходи на свой склад вечером, часов в семь. До сдачи под охрану успеем, — холодно сказал я ей и, не оглядываясь, пошел в казарму. Я был уверен, что Алла придет.

Бушевавшая внутри меня месть требовала выхода. Я чувствовал себя похожим на Раскольникова, только за небольшим исключением. Тот хотел совершить убийство, а я так — мелкую подлость. Он сомневался в достаточности своих сил для преступления, а я не сомневался, что смогу при необходимости совершить этот поступок. Нас объединяло то, что мы оба хотели совершить нечто недостойное, преступное, аморальное: Раскольников убить старуху-процентщицу, а я, заставляя спать с собой женщину, женщину, которая была старше меня лет на десять и, которая, была, в сущности, мне не нужна.

Однако уже вечером на складе, лежа на пыльных мешках вместе с Аллой Никитенко, которая, пока я над ней трудился, лежала, равнодушно отвернув голову в сторону, мне стало отчетливо ясно, что месть не всегда приносит удовлетворение и оно, это чувство, как-то само собой испарилось.

Быстро покончив с Аллой, я отвалился и лег, глядя в потолок склада, обшитый струганными досками. Мы помолчали.

— Ну, что, доволен? — глухо прозвучал вопрос Аллы, — получил своё?

Я не ответил, только в ответ пожал плечами и она, почувствовав это моё движение, вдруг, неожиданно для меня, улыбнулась.

— Понимаю, — произнесла она, — наверное, многие из вас мужиков воспользовались бы такой ситуацией.

— Наверное, да, — согласился я задумчиво, — но я не принадлежу к числу этих многих.

— Если ты такой особенный, чего же сделал как они?

— «Чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы», — процитировал я Островского, — а если серьезно, потому что ты разозлила меня своим высокомерием.

— Значит, это месть кота Леопольда?

— Понимай, как хочешь! — ответил я и начал одеваться.

Алла тоже встала и собрала в кучу мешки, валявшиеся на полу.

— Я теперь искупила вину? — с насмешкой спросила она, а потом, не ожидая ответа, вдруг добавила, — ты больше не придешь?

— Ты свободна как ветер в поле, — шутливо ответил я ей, — у тебя теперь есть Тарас, так что скучно не будет.

— Какой Тарас? — удивилась она, — ах, тот?

В полумраке склада я не мог разглядеть выражение её лица, но почувствовал, что она смутилась.

— А ты что, ревнуешь?

— Я же не твой муж, чтобы тебя ревновать.

Она отвернулась от меня и, как бы самой себе, сказала:

— Это была моя ошибка.

— Конечно! — легко согласился я, — ты просто хотела попробовать с другим. Это не возбраняется!

— Издеваешься, да? Ты не можешь понять женщину, как и остальные мужики. Думаете, если переспали, то все, становитесь хозяевами положения? Можете вертеть нами как хотите?

— Может, ты права и я, действительно, не знаю женщин. Кто вас баб, разберет? Ладно, мне пора!

Неяркий отсвет лампы, которая горела в подсобке, осветил выступившее из темноты её лицо. Я смотрел, ожидая увидеть в её золотисто-карих глазах холодное отчуждение и безразличие, но увидел нечто другое. Её взгляд…Он излучал теплоту и мне, на миг показалось, что этот взгляд обращен не на меня, а на другого мужчину, присутствовавшего здесь, стоявшего за моей спиной.

Я обернулся. Позади никто не стоял. Кивнув Алле на прощание, я вышел в темноту теплой осенней ночи, наполненной запахом созревших яблок.

Глава 8

На другой день, вечером, когда края неба едва освещались уходившим за горизонт солнцем и медленно затягивались серой мглой, предшествующей ночным сумеркам, я вышел из казармы. Солдаты готовились к отбою, а я пошел в сторону склада. Караульный пост выставляется там в одиннадцать вечера, так, что у меня в запасе еще было время.

Зачем я пошел туда? Не знаю. Может, просто прогуляться? Может еще раз убедиться, что Тарас продолжает свои посещения склада КЭС, хотя мне вроде бы не было до того никакого дела? Или всё же было? Может, права Алла, когда сказала, что я ревную? Вопросы, вопросы… На них пока у меня ответа не было.

У склада было тихо. Где-то неподалеку скрипел тонкий ствол дерева, раскачиваемый несмолкаемым ветром, долетавшим сюда с берега Азовского моря. От конечной автобусной остановки, которая мне была видна с этого места, отъезжал очередной рейсовый автобус. Он был почти пуст, за исключением двух-трех припозднившихся пассажиров.

Я тронул складскую дверь, ожидая увидеть все, что угодно, любую картину, словно муж, внезапно возвратившийся из командировки и готовый в дверях столкнуться с любовником жены. Но…никого не было. В сумерках склада я увидел, как ко мне приближается фигура в светлом платье. Это была Алла.