Куклоиды

Но из-за шума у игрового зала их разговор никак не мог начаться. Кук и Томми происходящим заинтересовались, и вовремя. Выяснилось, что на кон никто из участников спора настоящих пробок не поставил. Победители тем не менее были настроены крайне решительно. Выход из положения нашел клоун. Чуть охрипшим после конкурса голосом он крикнул:

— Пробки можно взять в игровом зале. Они же общие.

Идея пришлась по душе всем победителям. Но гном, теоретически разоривший своих сторонников, мстительно заметил:

— Зал-то пустой. Она, — мотнул он головой на Беатрисс, — сорвала банк. Ничего у вас не выйдет.

«А клоун-то был прав, — пронеслось в голове у Томми, — действительно этот гном — ябеда!» Но дольше думать не получилось. Толпа надвинулась на Беатрисс и уже тянулась к ней растопыренными жадными ручками.

Что оставалось могучему медведю с хорошей реакцией? Практически ничего — только выдернуть Беатрисс из окружения. Это он проделал довольно ловко. Лайла прыгнула самостоятельно, и все трое оказались в опасном соседстве с Куком.

46

Но этим вечером Куку было не до ШП. Волны эйфории от десяти грузовиков дармовых пробок все еще заставляли радостно дребезжать его деревянные сочленения, но хотелось и внешнего одобрения: «В конце концов, я король, имею полное право на восхищение публики, лучше даже на подобострастное восхищение. Это приятнее во много раз… Чтобы на брюхе ползали… Хорошо, что я с буратинами порешил, у них все равно не получилось бы, носы поотращивали, вечно за все цеплялись, а вот летучие… то что надо… Вместо дурацких жужжалок в воздухе поползают, гады, у моих ног. И пол чище будет. Где они, кстати?»

Именно этот вопрос, ответ на который сам по себе не появлялся, и заставил Пинка выйти в город в неурочное время без сопровождающих лиц и направиться к Зеленому Дому.

Столпотворение у входа в игровой зал его позабавило, к тому же он был рад увидеть Томми. Подобострастия от медведя ожидать не приходилось, но зато с ним можно было общаться на равных — в небольших дозах Пинок это принимал с удовольствием, — а присутствие куколок было своего рода приятной щекоткой. И он решил прихватить с собой всю троицу.

«Беатрисс такая хорошенькая дурочка, а Лайла — уродина и к тому же дуется, все норовит спиной повернуться. Ни черта, потерпит. А то все „Пиночек, дорогой“, ишь…»

Но на самом деле Пинок хотел остаться наедине с Томми и определиться с планом задуманного мероприятия: «Интересно, чего он надумал?»

47

Томми о Конституции пока совсем не думал. Не до того было. Грозная суета последнего дня держала его в напряжении. Пора было присоединиться к отряду защитников животных, Майкл наверняка волновался. Карлсоны были обезврежены, но животным все надо объяснять простыми словами. А Майкл, как медведь технический, увлечется тонкостями устройства пропеллеров и способами их демонтажа. От непонятных терминов жители Зоопарка занервничают, ведь даже Большой Эдуард все время трясется от страха, а тут еще неуемный Серёга со своими ракетками…

Но оставить беззащитную Беатрисс в компании Пинка благороднейший из медведей Кукборга не мог. Дважды за этот день спасенная им от верного обвинения в ШП, она стала Томми еще дороже, хотя ни разу и взглядом не поблагодарила своего спасителя, принимая все как должное.

Беатрисс нельзя было уличить в неблагодарности. Увлеченная своим выигрышем, она и не заметила момента оказания помощи, только поморщилась, когда ее Томми дернул за руку — «чуть не сломал, медведь неуклюжий». Совсем другим были заняты ее мысли. Виделось ей, как к имеющимся в Красном Дворце колонночкам из Клошиных пробочек она присоединяет еще одну. Или две? Вот этот вопрос был для нее действительно животрепещущим: сколько колонок получится? И еще один: где лучше эту одну, нет, лучше две колонки установить — у зеркала или у входа? Не в центре, это уж точно, кружиться негде будет… Определенно, у входа. «У меня потрясающий вкус», — пришла к выводу Беатрисс. И эта мысль погрузила ее в такое блаженное бездумное состояние, что из ее хорошенькой головки мигом вылетел ужас от обещания, которое с нее взяла Лайла: сразу после игрового зала пойти к Клавде и покрасить волосы в красный цвет. Пожалуй, сейчас она бы и не вспомнила, зачем им краситься. Главное — ей больше не угрожало вынужденное соседство с этой вульгарной особой. «Лысая, зеленая, все время командует… И эта ужасная речь…»

Так что о Конституции Беатрисс тоже не думала. Да и что она могла о ней думать? Есть основания полагать, что она вообще не представляла, что это такое. В отличие от Лайлы.

Лайла представляла только одно: Конституция — это такая штука… ну, которая… нет, которую если нарушишь, то мало не покажется. Поэтому она о ней тоже не думала. Зачем? Думать надо только о приятном и понятном. А впереди было столько интересного: и новый дом, и перекраска остатков волос (зеленый ей уже поднадоел), и самое главное — месть Пинку. «Подумаешь, не захотел со мной играть! Передумает вот, а я с ним сама водиться раздумаю. Никто с ним не будет больше куличики лепить! И эту дуру Беатрисс подговорю…»