Кукловод

Затем он дозвонился Татьяне, старой подруге, с которой от случая к случаю коротал свободные вечера. Гецман пообещал заехать за женщиной ровно в шесть. Затем, после бани, они вернутся в гнездышко к Тане. Гецман засидится у старой подружки до ночи. Пусть жена немного понервничает, это воспитательная, профилактическая мера пойдет ей на пользу. А сын Антон пусть подумает о своем поведении, пусть завтра же извинится перед отцом.

* * *

Трехкомнатная квартира окнами не на Бутырскую улицу, а в тихий двор, оказалась вполне приличной, чистой, с хорошей мебелью и ванной джакузи. Дунаев, давно привыкший быстро осваиваться в чужих жилищах, помылся с дороги, поскреб подбородок бритвой, натер щеки лосьоном, причесался. Глянув на свое отражение в зеркале, решил, что помолодел лет на пять, а то и на все десять.

Если бы не косой красноватый шрам на виске, пара похабных лагерных наколок на груди, которых старик стыдился, он бы выглядел и вовсе молодцом. Ладно, шрамы и наколки настоящего мужчину не портят. Напротив, даже украшают. Надев новый халат, и войлочные тапочки, которые повсюду возил с собой в портфеле, Дунаев вышел из ванной. Влил в себя стопку коньяку, закусил лимончиком.

Что ж, теперь можно поговорить о деле. Дунаев развалился на диване.

– Абдурахим сказал: Гецман непорядочный человек. Он не мужчина, если не умеет держать своего слова, не выполняет обязательств, – он откашлялся в сухонький кулачок. – А если человек так себя ведет. Нужно поступить с ним соответственно… Нужно его немного того…

Он не закончил фразу. Но молчание старика было красноречивее любых слов. Всеволод Яковлевич Дунаев в совершенстве владел искусством недомолвок. Тут и дурак догадается, как поступают с людьми, которые не отвечают за свои слова, не выполняют обязательств. Ашуров почесал лоб, сам додумал то, что не сказал Дунаев. Выждав минуту, старик снова открыл рот. Он никогда не задавал вопросов, если заранее не знал ответы.

– Абдурахим велел спросить вот что. Вы готовы сами выполнить эту работу или… Потребуется помощь? Дополнительные люди?

Вопрос риторический. Разумеется, Рахим Ашуров готов к такому повороту событий. О Гецмане он знает все или почти все. Распорядок дня, увлечения, слабости, сильные стороны характера, привычки. Знает адрес его любовницы, личной секретарши и зубного врача. Так уж положено, если затеваешь с человеком большой бизнес, узнай его как можно лучше. Иначе тебя поимеют.

– Люди у меня есть, – ответил Ашуров. – Люди – не проблема. Стволы тоже есть. Короче, все готово.

Дунаев заулыбался, обнажив голубые фарфоровые коронки. Улыбался старик редко.

– Вот и прекрасно. Значит, осложнений не будет?

– Думаю, нет. Подобраться к Гецману довольно легко. Сейчас он не пользуется услугами телохранителей. И вообще, у него хорошее настроение. Гецман может забеспокоиться, принять меры для защиты только через пару дней. Если не найдутся его грузовики.

– Если у него хорошее настроение, надо его испортить, – пошутил Дунаев. – Осечки точно не будет?

Ашуров помотал головой. Разумеется, все пройдет гладко. Он никогда не поднялся бы до бригадира, если бы не умел предугадывать желания своих работодателей.

– И еще один момент. Абдурахим велел мне привести какой-нибудь сувенирчик. Не крупно габаритный. Мелочь какую-нибудь. В знак того, что все кончено. Понимаешь, о чем речь?

– Понимаю, – улыбнулся Ашуров. – У Гецмана есть именные швейцарские часы, золотые. Сойдет?

– Пожалуй, – кивнул Дунаев.

– А Уманский, у него…

Дунаев не дал договорить.

– У него татуировка на правом плече. Орел на фоне горы. Я думаю, это как раз то, что надо. Татуировка. Абдурахиму нравятся такие штучки.

– Я все понял.

Что ж, судьбы Гецмана решена. Деньги он, как и всякий человек, любит трепетно. А на своих партнеров таджиков смотрит свысока, относится к ним презрительно, как к тупым недоразвитым чуркам, навозным жукам. Это презрение, плохо скрываемое Гецманом, сквозит в каждом его жесте, в каждом движении, в каждом взгляде. Когда два дня назад они ужинали в ресторане «Оливия» Гецман стеснялся своего спутника, косился на серый костюмчик Ашурова брезгливо, так смотрят на дохлого таракана. Пришить такого паршивого заносчивого сноба – просто удовольствие.

Дунаев вытянул из пачки сигарету, Ашуров поднес огонька.

– Теперь о сроках, – пыхнул дымом старик. – Обратно я вылетаю через два дня на третий. Шестьсот тридцать вторым рейсом. Значит, все надо закруглить максимум к завтрашнему вечеру. Чтобы у меня еще день остался в запасе. Времени мало.

– Я управлюсь, – ответил Ашуров.

Но один вопрос остается: почему Абдурахим решил применить эту крайнюю меру? Существует единственный ответ. Абдурахим ждал груз, но тот не прибыл к месту назначения вовремя. Абдурахим не любит ждать. Сам врать любит и умеет, но не терпит чужой лжи.