Кукловод

Андрей, с трудом приходя в себя, обнял ее за талию и притянул к себе, усаживая на колени.

– Тише, давай немного поспим, – шепотом сказал он.

– Да разве можно с тобой уснуть? – смеясь, ответила она.

Андрей положил свою ладонь ей на затылок. Ее тело моментально обмякло, голова опустилась ему на плечо, и паутина забытья мгновенно окутала ее сознание. Катя уснула. Стук ее сердца наполнял кромешную пустоту в его сознании. Ее чистое дыхание оживляло исчерпанную силу. Он, как вампир, жадно поглощал ее жизненную энергию. Что ж, у каждого устройства иногда надо менять батарейку.

Жизнь полна неожиданностей. Иногда они ее просто переполняют. Каждый из нас в душе Наполеон. Каждый из нас уверен в своей неповторимости. Почти каждому хочется верить, что его неповторимость является признаком особого смысла, элементом избранности. Даже эритроцит, несясь с молекулой кислорода по кровеносным сосудам, как на горках аквапарка в Анталии, даже он уверен, что является властелином мира. Еще бы, кто кроме него? Потому что сознание его ограничено рамками этого мира, за которые он никогда не попадет. Мы элементы общей цепи, мы даже не обособлены друг от друга. И в этой цепи каждый из нас является и донором, и реципиентом. Просто наше самосознание ограничено рамками нашего тела. Видимый мир – только лишь иллюзия того, что есть объекты, независимые друг от друга. Только поэтому нам кажется, что каждый сам за себя. Только поэтому мы продолжаем убивать друг друга, придумывая все более изощренные способы. Трудно себе представить, как мизинец, отрубив указательный палец, будет при этом испытывать радость свершившегося возмездия за поруганную честь и ущемленное самолюбие при распределении мест на кисти. Комедия, ей-богу. И как бы это ни было обидно, Кате абсолютно напрасно казалось, что эта сказка для нее и она в ней принцесса. Она была всего лишь элементом, пусть даже очень красивым, но все же элементом, в этой пока еще не замкнутой цепи. Элементом с определенным набором функций, с большей или меньшей степенью вариативности. Однако философия бытия такова, что каждый элемент может стать целой Вселенной.

Катя лежала на кожаном диване, накрытая пледом. Андрей, опустившись перед ней на колени, внимательно всматривался в изящные линии ее лица. Непреодолимое чувство вины нарушало равновесие в его душе. Он понимал, что втягивал ее в смертельно опасную схватку. Разбередив ее молодую неокрепшую душу, он поселил в ней искорки зарождающегося счастья, спокойствия и света, но впереди ждало лишь ожесточение и мгла, темень порока людей из большой политики и мира финансов. Он прижался щекой к ее ладони.

– Прости меня, моя родная, прости, если сможешь. Я не смогу без тебя, потому что безумно люблю эти твои завитушки на локонах, эти морщинки радости в уголках глаз, твои теплые и нежные губы,– шептал он.

– Я не сплю, – неожиданно сказала Катя и открыла глаза, а потом с особой значительностью, выдерживая паузу после каждого слова: – Я уже давно не сплю…

Они смотрели друг другу в глаза, пальцы рук крепко сжимались в объятиях. Слова уже были не нужны, словами можно было только все испортить. Воздух вокруг них был наполнен эфиром страсти, энергия между ними была напряжена до предела и, не находя видимых путей выплеска, потрескивала и искрила. Проникновение душ остановить было нельзя. Просто невозможно бороться, когда души так тянутся друг к другу. Еще секунда – и весь мир перестанет существовать, останутся лишь объятия и ласки. Андрей наклонился вперед, чтобы ее поцеловать.

– Стоп! – резко сказала Катя, как бы стряхивая с себя сиюминутное затмение. – Мы знакомы с тобой всего несколько часов. Я так не могу! Хотела бы, даже точно знаю, что хочу, но ты же понимаешь все эти наши женские штучки и… – улыбаясь, смущенно добавила она.

– Да знаю, знаю! – тоже смеясь, перебил Андрей.– Я дала ему не сразу, потому что он зараза. Ведь так записано в вашем кодексе правильного поведения? Хорошо, буду поддерживать эту утопию социальных запретов. Прости, что нахлынули чувства, прости за попытку реализовать их в поцелуе, и вообще, прости за любовь.

– Пусть так, но мне так спокойнее. Не надо нарушать мое внутреннее ощущение правильного. Для этого нужно время…

– Времени нет! – снова перебил ее Андрей. – Времени как физической величины нет в природе. Есть хронометр, отсчитывающий часы от одного рассвета до другого, и по этому хронометру мы через полчаса будем в Милане, так что поднимайся и приводи себя в порядок.

Андрей сел рядом с ней на диван, нарочито

повернулся спиной и принялся листать какие-то бумаги. Катя поднялась, обняла его за плечи и поцеловала в мочку уха.

– Ты же сам говорил, что для этого у нас целая жизнь впереди. Научись ждать, – заигрывая, сказала Катя.

Она поднялась и направилась в комнату, где можно было освежить лицо, восстановить память и просто отойти от натиска страстей.

– В следующий раз буду думать, что говорить! – ругая себя, пробурчал Андрей.

Катя обернулась и расплылась в улыбке.