- Да. – подтвердила магичка. – Не удивляйся. Такие механизмы без магии один мастер в столице делает.
Уже на следующий вечер Мишаня, вернувшись из города, передал мне швейную машину, напоминавшую старый Zinger. И даже помог разобраться с инструкцией. Несмотря на то, что местную письменность я каким-то чудом разбирала, многие технические обозначения оставались для меня загадкой.
- А что у тебя медведь беззубый? – спросил Мишаня, разглядывая готовые игрушки.
Вот к безносой и безротой кукле-оберегу у него претензий не было!
- Хороший вопрос! Из чего мне их сделать? – у меня дома был большой выбор всяких материалов подтип глины, только прочных и разноцветных. А сейчас я просто терялась.
- Можно из белого ила попробовать. – парень задумался. – Он прочный и крошиться не должен.
На следующее утро мы с Мишаней отправились в дальнюю северную часть леса. Местность здесь была скалистая. То там, то тут проступали обнаженный скалы белого камня. Изогнутые причудливые сосны выглядели особенно живописно и даже сказочно. Я стала взбираться вслед за Мишаней в гору. Под ногами то и дело проскальзывала белая каменная крошка, хрустели сухие веточки. Ступать приходилось очень осторожно. То и дело, чтобы не сорваться вниз, когда моя нога начинала скользить на сухой хвое, я хваталась рукой за смолистые стволы низких сосен.
Наконец, мы поднялись на гребень, и я ахнула! Восторг! Такой красоты я никогда еще не видела.
Это был полуразрушенный миллионами лет эрозии кратер вулкана. Стены из белого скальника поросли кривыми соснами и вереском, полого спускались к небольшому озеру, наполненному бирюзовой водой с округлыми более светлыми узорами, как на малахите.
- Там горячие ключи со дна бьют. – произнес Мишаня, разрушая мгновенья волшебства, повисшие в воздухе. – Они поднимают со дна белый ил и выносят на поверхность. Поэтому и кажется, что на воде узоры. Надо найти длинную палку. – он начал осматриваться по сторонам.
Достать со дна ила достаточной вязкости было не просто. Мишане пришлось прочно связать две длинных палки и прицепить поплотней на один конец небольшой берестяной черпак. В воду мы не полезли. Сразу у берега было очень вязко, ил просто затягивал. Каким бы красивым не было озеро, но купаться в нем было нельзя. Просто смертельно опасно.
Ил мы набирали около часа и складывали в два металлических ведерка, очень плотно закрывающиеся крышками.
- Если ил высохнет – водой его уже не разведешь. – пояснял Мишаня по ходу дела. – Только водой из этого озера. Не знаю, что в ней содержится, но не вздумай ее пить! И руки мой после того, как из ила лепить будешь. С мылом и на два раза! – наставлял он меня, как маленькую.
- А ил потом не будет вредным для здоровья?
- Нет. Когда высохнет и застынет, будет как камень, из которого состоят эти скалы.
Я присвистнула. Ничего себе, водичка!
В усадьбу мы вернулись только к ужину. Спуск с вулкана занял гораздо больше времени, чем подъем наверх. И это при том, что оба ведерка нес Мишаня, а я все силы направила на то, чтобы не сорваться вниз.
После ужина я не удержалась. Приготовила рабочее место в своей коморке, застелив стол старыми газетами. Набрала на дощечку немного вязкого ила и снова плотно закрыла ведерко. Лепить было приятно. По консистенции ил представлял что-то среднее между пластилином и полимерной глиной. И скоро у меня были готовы очень даже реалистичные вставные челюсти для нового Мишутки и заготовки для когтей и вставные челюсти для других игрушек: мишек, волков, львят…
Завтра высохнут, и вот тогда я всерьез примусь за работу!
Под конец у меня осталось еще немного ила, который тоже нужно было израсходовать. Пальцы сами начали лепить лицо. Резкие немного хищные черты, острые скулы, тонкие губы и нахмуренные брови… прямой аристократический нос… Черт! Надо ложиться спать.
Я вынесла все свои поделки на улицу, потому что Мишаня строго запретил сушить ил в доме, вымыла руки с мылом на три раза, и уже глубоко за полночь свернулась калачиком в своей постели в обнимку с пока еще беззубым медвежонком, проваливаясь в сон под слаженный храп вполне зубастых медведей…