Кукловод. Повелитель сердец. Сирота

Я был весь в собственной крови, она текла из ушей, носа и рта, меня стошнило, но я полз дальше. И вот я засел между камней, сжимая в руке последнее средство… Пистолет? Это даже не смешно. Против Киры, психокинетика ее уровня поможет лишь граната кумулятивного воздействия, противотанковая.

— Где ты⁈ — прокричала девушка, у которой с виска шла кровь, от крупнокалиберных пуль у нее была лишь рассечена губа

— Я Харон, рыцарь света! Тьме не поглотить меня! — прокричал старик и в небо ушел синий луч огромной силы, осветив все вокруг.

А где-то вдалеке был слышен гул моторов самолетов, тяжелых бомбардировщиков.

— «Меня в любом случае накроют», — усмехнулся я своим мыслям, а Кира не унималась.

— Где ты, порождение тьмы⁈ — кричала Кира, разрубая своими тросами камни и наощупь ища меня.

— «Порождение тьмы, вот кто я», — выдергивая чеку подумал я. — «А вы воины света и, наверняка, добра. Все как в сказке. Ну давайте, победите ваше злое зло».

— Где ты⁈

— Ну и чего ты кричишь! — ответил я Кире, от чего девушка, ходящая по вершине на тросах словно паук, замерла от удивления. — Тут я, возьми меня если сможешь!

Кира метнулась в мою сторону, а я отпустил предохранительную чеку и выбросил снаряд вперед.

— Сумрак! — приказал я.

Я впился в сердце Киры, я не мог остановить его, но я на это и не наделся, мне нужно было иное. Граната улетела вперед, а я оттолкнулся ногами, летя назад. Владеющая должна совершить ошибку.

Я видел лицо Киры, я видел кумулятивную струю, что летела в неё, я как слабенький психокинетик останавливал осколки, чтобы граната не убила меня самого. А вот Кире было непросто.

— Попробуй отклонить это, — промелькнуло в моем разуме и я упал на спину, смотря в небо и прекрасно понимая, что сейчас произойдет.

Тросы Киры порубят меня в месиво, иного пути нет.

Над белыми облаками пролетело что-то яркое, осветив небо.

— Красивое, — проговорил я, оглушенный взрывом.

И тут же почувствовал жар. Свет ослепил меня, вокруг меня все полыхало, что-то большое и черное упало на землю и рассыпалось ослепительными осколками. Следом упал и второй серый предмет, на котором было что-то написано сажей.

— Лед! — прокричал я, прочитав надпись, и кинулся к мешкам.

Я бежал. Я падал, я кричал, а затем нырнул внутрь разорванного мешка и вокруг настал день. Ночь ушла, не дойдя и середины, солнце вернулось незваным, над морем началась новая битва. И я был зрителем в первым ряду.

Остров пылал, а я забился в щель между скалами с двумя мешками льда, пихая окровавленными руками такой холодный лед. Я его грыз, я через него дышал, и пусть мне было больно смотреть, но я все равно во все глаза наблюдал.

Что там с Кирой, Хароном? Плевать на них! Они сбежали, я следил за их искрами, что сияли уже внутри горы. Они пытались дойти до берега или же затаиться внутри горы. Плевать! К ним я не полезу, пусть сойдут с ума или пусть их зальет лавой. Справа от меня виднелась оплавленная вершина, где они стояли еще пару минут назад. Йоко ударила по ним, а теперь занималась флотом.

У них были владеющие огнем, они даже пытались взлететь в небо и атаковать, но Йоко сейчас была очень-очень злой. Сейчас они могли лишь защитить флот, и то никто не знал, насколько долго они смогут противостоять ей.

— Таке! — ревело яростно пламя, а флот пытался отплыть от острова. Кажется, они надеются, что Йоко не будет их преследовать.

— Таке! — гудело пламя.

— Таке! — кипело море.

— Таке! — ревели небеса.

— Да живой я, живой, раскричалась тут, — улыбнулся я. — Интересно, насколько будет вкусный тортик, если она его сейчас приготовит?

Ночь стала днем на долгие часы. Лед истаял, но за мной никто не пришел, ни Лира, ни Кира, ни Харон. Эта область моря теперь королевство огня, где царствует ярость Йоко.

Глава 19

Мир всегда изменчив, порой он кажется спокойным, но это обман. Всегда в каком-нибудь уголке мира что-то происходит, не бывает так, что нет войны и нет горя. Как не бывает и злодея без героя.

— «Главная проблема в том», — пронеслось в моей голове. — «Что мне кажется, что Злодей это я».

Если вокруг тебя все хорошо, ты кушаешь бутерброд и наслаждаешься жизнью, то где-то на далеком острове я прыгаю по раскаленным камням босиком, ведь мои ботинки сгорели.

— Но это временно, — проговаривал я, обжигая свои ладони о камни и уходя с открытой местности, ведь с неба пошел дождь из кипятка. — Камни рано или поздно остынут, и тогда мне будет хорошо, что тоже временно, ведь после этого я начну мерзнуть.

Все происходило словно в тумане моего разума, я сперва делал, а потом осознавал, что же я творю.

Это было платой за сильное воздействие своим разумом на другие, это было своеобразным откатом за то, что я сотворил с этим островом.

На котором не осталось ни единой живой души, и который источал безумие. Я осознавал себя урывками, иногда забывая как дышать или что земля это лава. Так я потерял ботинки, встав на раскалённый камень и с любопытством смотря на дым, идущий от моих ног.

Вот я пытаюсь выжить между двух скал, пытаясь не сгореть заживо, а моя кожа плавится о раскаленные камни.