Кукловоды. Дверь в Лето

И вот однажды поздним январским утром, во время завтрака, в поле его зрения показалась Джинни в сопровождении их кота Пикси. Она подошла к двери на улицу и открыла ее, выпуская кота. Пикси увидел снег, понюхал воздух и презрительно фыркнул, а затем отвернулся и пошел обратно в дом, недовольно мяукая. В доме было семь дверей, ведущих наружу, и они с Джинни обошли их все. Эта сцена повторилась семь раз, у каждой двери. Когда Пикси отверг последнюю дверь и пошел прочь, громко негодуя, Джинни пожала плечами и сказала: «Я думаю, он ищет дверь, ведущую в лето». Хайнлайн, бросивший свой завтрак ради этого представления, замер, как охотничий пес, сделавший стойку. «Не говори больше ни слова!» – сказал он жене и чуть ли не бегом направился в свой кабинет. Он вышел оттуда через тринадцать (!) дней с готовой рукописью. Для тех, кто не успел лопнуть от зависти, спешу уточнить, что даже для самого Хайнлайна этот срок был рекордно коротким (рекордно длинным был срок в 100 дней, и то была очень толстая книга).

2 февраля 1956 года

Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингейму

Я на 104 с. рукописи нового романа, надеюсь, он подойдет для так называемого взрослого рынка. У меня от него постоянные головные боли и хроническая бессонница, и я все время удивляюсь, как я мог ввязаться в этот глупый бизнес, – но если я выдержу физически, «Дверь в Лето» должна быть закончена вчерне в этом месяце и закончена на чистовую примерно в конце марта. Возможно.

У нас тут на земле лежит фут снега, всюду фазаны. Пикси ненавидит все это. Он считает, что во всем виновата Джинни.

104 страницы превратились в 290, затем сократились до обычного размера, и роман был направлен Кэмпбеллу в «Astounding». Джону он не понравился. Ему вообще не нравились все последние вещи Боба. Он считал, что тот перестал по-настоящему работать над текстом и потихоньку деградирует. В своем письме Азимову он писал:

5 ноября 1956 года

Джон В. Кэмпбелл-мл. – Айзеку Азимову

У меня сейчас на руках роман Боба Хайнлайна, нужно принять решение, что заставляет меня волноваться и беспокоиться. Боб может написать одной рукой лучше, чем большинство в этой области пишут обеими руками. Но, Иисусе, как бы я хотел, чтобы этот сукин сын вынул бы ту, другую руку из кармана. У меня на руках также роман Джека Вэнса; у него прекрасная идея. Если бы Вэнс мог писать так, как Хайнлайн, или Хайнлайн взял бы на себя труд продумывать свои вещи так же крепко, как Вэнс…

Боб вставил в сюжет кота Петрония, известного как Пит. Пит – замечательный персонаж, Боб сделал его восхитительным. Вот только… Он же не имеет ничего общего с этой историей, черт возьми!

Кэмпбелл отклонил роман – через литературного агента, не написав Бобу ни слова о том, что он думает по этому поводу. И Хайнлайн с чистой совестью (он по-прежнему чувствовал себя обязанным Кэмпбеллу) отправил роман Энтони Бучеру в «The Magazine of Fantasy & Science Fiction». Права на книжное издание были у «Doubleday», и это была последняя книга Хайнлайна в этом издательстве – Боб справедливо считал, что там его нагло обворовывают, выпуская бо́льшую часть тиража в «клубных изданиях» с мизерным роялти.

А пока роман о Петрониусе медленно продвигался к печатному станку, настоящий кот Пикси неотвратимо двигался к смерти.