Кукловоды и марионетки. Воспоминания помощника председателя КГБ Крючкова

Не могу сказать какого-то особо худого слова в адрес тогдашнего главы КГБ РСФСР В. В. Иваненко, которого многие в «послепутчевые» дни прочили на место В. А. Крючкова. Он, по моим наблюдениям, в тот непростой период, по большому счету, своей офицерской честью не поступился, откровенно подлых поступков не совершил и выслуживаться перед выдвиженцем М. С. Горбачева В. В. Бакатиным отнюдь не поспешал. Но вот что тогда вытворял его первый заместитель В. А. Поделякин, равно как и заместитель Председателя КГБ СССР по кадрам В. А. Пономарев – мне до сих пор вспоминать больно и неприятно. Они оба, да еще один шустрик из Инспекторского управления КГБ СССР, буквально наперегонки бегали к Бакатину с заранее заготовленными проскрипционными списками, кого следует уволить из КГБ в первую очередь. Целых четыре варианта списков сварганили, тут тебе и «программа-минимум», и «программа-максимум»! При мне все это происходило. У Бакатина, к счастью или к несчастью, была дурная привычка выслушивать доклады подчиненных в присутствии третьих лиц, чего В. А. Крючков практически никогда себе не позволял, свято блюдя правила и требования конспирации…

Вот вам, однако, и лучшие партийные кадры, учившие нас, сиволапых рядовых чекистов, уму-разуму, партийной совести, доблести и чести… Да и Партком КГБ как фактически уже сформированная на тот момент новая структура КГБ – аналог ГлавПУР в Вооруженных Силах – повел себя в те тревожные дни далеко не самым достойным образом. В числе первых парткомовцы стали дружно клеймить «путчистов» и отмежевываться от их «позорных антигосударственных действий». Не все, конечно, члены парткома так поступили, но все равно было очень неприятно, а на душе до сих пор от этого тоскливо.

Лично я считаю, что истинный облик КГБ формировали не эти демагоги-крикуны из Свердловского управления типа одного из подписантов воззвания – будущего автора открытого письма В. В. Путину подполковника К. Н. Казанцева, ставшего в марте 1990 года депутатом Свердловского городского Совета народных депутатов 21-го созыва[167]. И не те «скорохваты» вроде нынешнего «оппозиционера» Геннадия Гудкова, которые на волне «перестройки и гласности» быстренько метнулись в «большую политику» прямо из младшего оперсостава. Они стали в современной буржуазно-феодальной России депутатами самых различных уровней, получили ни за что звание старших офицеров запаса, напрочь забросив унылую «экономическую контрразведку» и «защиту конституционного строя» к какой-то там матери и основав сеть мощных частных охранных структур, в которых до сих пор трудятся тысячи их бывших коллег[168].

Нет, уважение к советским органам безопасности создавали такие люди, как простой оперативный уполномоченный Спитакского горотдела КГБ Армении, к сожалению, не помню его фамилии. Именно он был истинным инициатором скорейшей нормализации обстановки и наведения элементарного порядка в городе Спитак после разрушительного землетрясения, а отнюдь не широко разрекламированный позднее глава союзного правительства Н. И. Рыжков, которому это было и так по штату положено. Еще до формирования правительственной комиссии, еще до приезда в разрушенный город высоких чинов из Москвы и Еревана этот скромный герой, не дожидаясь ничьих команд и указаний «сверху», организовал в уцелевшей газетной или продуктовой палатке настоящий городской штаб по ликвидации последствий землетрясения (можете подробнее прочесть об этом здесь[169]. Именно такие люди и их достойное поведение в тяжелых ситуациях вызывали у советского народа уважение и надежду на перемены. Даже таким недругам и критикам КГБ, каким был академик А. Д. Сахаров, они давали основание говорить об этой организации как о наименее коррумпированной структуре в системе советских органов власти.

После развала СССР я частенько задумывался над тем, а была ли вообще нужна политическая разведка в позднегорбачевскую эпоху? И если все же была нужна, то зачем, для чего, для решения каких конкретных задач внутренней и внешней политики страны?