Кукловоды и марионетки. Воспоминания помощника председателя КГБ Крючкова

Забвение социально-классовых критериев можно порой наблюдать не только в исторической науке, но и в литературоведении. Взять хотя бы статью Б. Егорова “Славянофильство” в Краткой литературной энциклопедии. Подробно описав взгляды славянофилов по самому широкому кругу вопросов, автор не нашел места лишь для характеристики классовых корней этой консервативной идеологии, не сказав фактически о самом главном – о том, что она носила дворянский, помещичий характер.

Мотивы “неопочвенничества” не так уж безобидны, как может показаться при поверхностном размышлении. Если внимательно вглядеться в нашу жизнь, проанализировать динамику социально-экономических и нравственно-психологических сдвигов в обществе, то неизбежным будет вывод: общественное развитие отнюдь не стерло и не могло стереть четких граней, разделяющих национальное и националистическое, патриотическое и шовинистическое. Происходит другое: наполнение чувства патриотизма новым, интернационалистским содержанием, перерастание его за границы, очерченные национальным происхождением. Патриотизм и интернационализм в наших, социалистических условиях ни в коей мере не противостоят друг другу, они органически слиты, спаяны воедино.

Разумеется, из того факта, что в нашем обществе утвердились отношения братского сотрудничества и дружбы между народами, что в нем господствует интернационалистская идеология, вовсе не следует, будто теперь проблемы патриотического и интернационального воспитания трудящихся разрешаются автоматически. Актуальность этих проблем подчеркнута в документах XXIV съезда партии, в постановлении ЦК КПСС “О подготовке к 50-летию образования СССР”. На важность усиления работы по интернациональному воспитанию трудящихся, на важность борьбы против пережитков национализма, на необходимость последовательного проведения классового, строго научного подхода в оценке истории народов вновь указано в партийных документах, постановлениях ЦК КПСС.

Область национальных отношений вообще и особенно в такой многонациональной стране, как наша, – одна из самых сложных в общественной жизни. И пока существуют нации, с повестки дня не могут быть сняты проблемы воспитания людей разных национальностей в духе глубокого взаимного уважения, непримиримости к проявлениям национализма в любой их форме – будь то местный национализм или шовинизм, сионизм или антисемитизм, национальная кичливость или национальный герметизм.

Буржуазная пропаганда всячески стремится оживить националистические настроения. Хорошо известно, какая активная кампания ведется нашим классовым противником в связи с 50-летнем многонационального Советского государства. Один из главных тезисов этой кампании: Союз Советских Социалистических Республик – соединение будто бы чисто механическое, неорганичное, а отнюдь не могучий союз равноправных народов, добровольно ставших на путь строительства нового общества и объединенных в одну социалистическую семью. Легко понять, сколь старательно выискиваются и раздуваются при этом любые, самые малейшие проявления национализма, с какой готовностью подхватываются рецидивы мелкобуржуазной национальной ограниченности и чванства, пусть и самые незначительные.

Партия всегда была непримирима ко всему, что может нанести ущерб единству нашего общества, в том числе к любым националистическим поветриям, откуда и от кого они ни исходили бы.

Одним из таких поветрий являются рассуждения о внеклассовом “национальном духе”, “национальном чувстве”, “народном национальном характере”, “зове природной цельности”, содержащиеся в некоторых статьях, отмеченных объективистским подходом к прошлому. Их примечательная особенность – отрыв современной социальной практики от тех исторических перемен, которые произошли в нашей стране за годы после Великого Октября, игнорирование или непонимание того решающего факта, что в нашей стране возникла новая историческая общность людей – советский народ. Авторы этих статей словно бы чураются таких слов и понятий, как “советское”, “социалистическое”, “колхозное”. Критик В. Петелин предлагает, например, взамен марксовой формулы о сущности человека как “совокупности общественных отношений” свою, доморощенную: “сущность” человека – “в национальности, к которой он принадлежит” (Волга. 1969. № 3). Как будто существует или может существовать в нашей стране некий национальный характер вне определяющего влияния революции, социализма, коллективизации и индустриализации страны, вне культурной и научно-технической революции, вне основных социальных констант времени!

Если попытаться довести до логического конца подобные, отнюдь не блещущие новизной рассуждения, то получается следующее: в мире нет классов, социальных слоев и групп, нет обусловленных прежде всего классовыми, социальными интересами идеологических направлений, а есть лишь незыблемые и неизменные национальные особенности, возникшие в неведомые времена по неведомым законам.