Куклы для смерти (СИ)

По дороге Катя почти все время молчала, с трудом сдерживая слезы, то и дело подступавшие к глазам. Марго же, по своему обыкновению, тараторила без умолку, пытаясь отвлечь Катю от мрачных мыслей и хоть немного развеселить. И Катю, как ни странно, совсем не раздражала глупая болтовня Марго. Даже наоборот — с этой нелепой, и мало знакомой девицей Кате почему-то было легче. Ведь Марго не имела никакого отношения к сложным, перепутанным отношениям и тайнам их компании.

Приехав в Кострово, женщины убедились, что к поминкам все подготовлено. И Марго предложила Кате тихо помянуть Андрея, пока они тут одни. Она легко убедила Катю, что бокал вина пойдет ей на пользу — снимет стресс. Попросили официанта принести вино в номер, выпили вдвоем, не чокаясь. Катя немного отошла, даже повеселела. Марго налила ей еще, незаметно что-то подсыпав в бокал. И тут у Кати развязался язык. Марго поддержала Катю — ей просто необходимо выговориться.

— Считай — я твой случайный попутчик!

И Катя запричитала — она так любила Андрея! Не только, как друга… Как мужчину любила, всю жизнь любила.

Марго старалась Катю утешить.

— Жизнь продолжается. Вот ведь, у Боба с Нелей любовь, они поженятся, родят детишек — будет Кате утешение.

— Никогда не будет этого! Никогда! — закричала Катя в истерике.

— Да почему же? — наивно удивилась Марго. — Такая классная парочка!

Уже изрядно пьяная Катя призналась Марго, что Боб — совсем не Павла сын, а сын Андрея. И Неля с Бобом — брат с сестрой по отцу. А кому нужен инцест?

— Иди ты… — Марго нарочито удивленно захлопала ресницами, будто впервые слышала. — Как же это вышло-то?

— А те… щас… расскажу, — спотыкаясь на каждом слове проговорила Катя. — Из квартиры меня выперли… Стою значит на остановке… ночь… дождина льет…

После провала в институт, она решила не возвращаться в свой город, а перекантоваться на съемной квартире. Но деньги закончились, а мерзкая хозяйка выгнала за неуплату в ночь. Катя стояла на остановке и уже прикидывала, как лучше свести счеты с жизнью — пойти на Крымский мост и головой вниз или подняться на ближайшую многоэтажку. И в этот миг около нее остановилась машина. Водила настойчиво звал ее в машину, но Катя испугалась и помчалась от остановки. И тут же упала в лужу. Пришла в себя уже в салоне машины. Водилу звали Андреем. Он кинул на нее короткий взгляд и отвернулся. Катя его понимала — красавицей её никак назвать было нельзя: слишком широкие темные брови, слишком маленькие черные глаза, слишком большой, как у лягушки, рот с неожиданно слишком узкими губами. По отдельности все очень даже неплохо, но вместе создавало отталкивающее впечатление. Отсутствие косметики, некрасивые корявые зубы, пережженные волосы и бедненькая одежда — «фея», одним словом. Но вместе с тем вид этого воробушка вызывал какое-то щемящее чувство брошенности.

Андрей её пожалел. Иногда он играл в такой аттракцион невиданной щедрости по отношению к людям, которые ему не приносят никакой выгоды. Он привез её к себе, напоил чаем и три часа слушал ее жалобную, но такую банальную во все времена историю, умещавшуюся в три предложения: провинциальная Золушка приехала покорить столицу. Не покорила. Домой страшно и не на что. Умеет вкусно готовить и чисто убирать.

Она пришла к нему в постель сама. Наверно из чувства благодарности — Катя никогда не анализировала это. Случилось и случилось. А утром Андрей нашел вылизанную до блеска кухню, блины под полотенцем, записку с единственным словом «Спасибо» и свой пустой кошелек. Вечером в нем было двести рублей. По меркам девяностого года это были приличные деньги.

В следующий раз Катя появилась на пороге дома Андрея ровно через два месяца, когда московские асфальты уже покрылись первым ноябрьским снежком. Она мало чем изменилась — разве что одежка поновей, волосы покороче да улыбка поуверенней. В ладошке она зажимала двести рублей.

— Я пришла вернуть долг. И… поговорить.

Говорить было некогда — Андрея ждали Родька с Пашкой и еще гостей двадцать — праздновали какую-то очередную премию фильма с участием Родиона. Андрей посадил Катю в машину и решил подбросить её к метро.

— Ну, в машине я призналась, что на втором месяце беременности. — Катя сделала большой глоток вина. — Он знал, что это его ребенок.

— Ты «целкой» что ли была? — Марго выкатила глаза.

— Что? А… Ну да… Аборт нельзя — проблемы у меня с нижним этажом с детства. Но я ж Андрею не пара. И он предложил сделку. Сказал — жениха найду, заботиться буду всегда. Ну а я что? Я согласилась. Вот он и решил меня Пашке подложить.

Катя посмотрела сквозь хрусталь бокала и неожиданно трезво взглянула на Марго.

— Но об этом никто не должен знать! Ни — кто!

— Да чтоб мне сдохнуть ваще! — поклялась Марго. — Ну, надо же! Прям как в кино!

— Смотри у меня…

Катя пригрозила Марго пальцем, вдруг рассмеялась: