Куклы во время шторма

Он ведь еще учился в полном смысле этого слова: почти каждый день ему нужно было ходить в институт. А я с самого Нового года находилась в свободном полете: последняя сессия была закрыта, пары закончились, осталось только сдать госэкзамен (в конце марта) и диплом (в начале июня).

До диплома было еще далеко, и я, разумеется, не продвинулась дальше введения, а вот гос предстоял уже через десять дней. Пора было раскрыть хотя бы список вопросов, да руки не доходили. Сама не знаю, чем это я была все время занята. Мое время занимали только сон, чтение, подработка и эпизодические дела по дому. Ну и встречи с Геной.

«Хорошо все-таки, что у него есть какие-то более постоянные дела – если бы их не было, он, возможно, давно бы мне надоел».

Я пожурила себя: надо же, забыла о присущем Гене чувстве такта и его чуткости, благодаря которым (а вовсе не учебным обязанностям) он мне не докучал! Неужели только потому, что у меня нет к нему чувств – иными словами, он не Стас? Но с чего я вообще ругаю себя за такую мысль о Гене, она ведь вполне мне присуща…

Проводив его в прихожую и с улыбкой попрощавшись с ним, я осознала простую причину, по которой меня в нем ничто не раздражало и я не чувствовала себя скованной, когда родители приглашали его как моего парня. Мне попросту было все равно.

Когда Стас заявился с букетом для моей мамы, я ощутила в основном удивление. А вот в тот вечер, когда мы расстались, я чуть не лопнула от того, как мне было неуютно. Что же получается – я влюбилась в него уже тогда?! Ну, по крайней мере что-то я к нему испытывала…

Тут я силой остановила себя: одно дело бегло оценить ситуацию, другое – заниматься самоанализом. Последним, что я подумала в связи со своим новым чувством, было: «А может, я так устроена, что раздражение у меня – первый признак любви? В конце концов, моя лучшая подруга бесит меня до невозможности… Кстати, что-то давно от нее ничего не слышно».

Глава 4

Жанна появилась на пороге моей квартиры максимально не вовремя. Через три дня мне предстоял гос, а к вечеру нужно было напечатать несколько листов. Отказываться от подработки ради подготовки к экзамену я сочла необязательным – на тот момент мне не казалось, что я переоцениваю возможности, но я не знала, что на мою голову свалится еще и подруга. Заплаканная.

– Я поживу у тебя немного, да? – произнесла она и принялась отчаянно грызть ноготь на большом пальце. Очевидно, дарить ей маникюрный набор было пустой тратой денег.

– Если нужно, – отозвалась я. – Проходи. Что произошло? Почему так долго не появлялась?

– Проблемы были.

«Зато сейчас у тебя, я вижу, все отлично», – чуть не сострила я, но почему-то удержалась.

Расспрашивать Жанну не стоило – уже через пару минут, сняв пальто и пройдя в комнату, она начала рассказывать сама.

– Дело в нем. А он все кричал, что во мне.

Разумеется, я сразу же поняла, что речь идет о ребенке – вернее, о безуспешных попытках его завести.

– Правда, Сема обвинял тебя?

Впрочем, это было в его духе.

– Да. Причем он, оказывается, все знал. Я ходила на все обследования с ним, но он… представь себе, дал взятку, чтобы доктор сказал мне, что с ним все в порядке!

Я отметила, что Жанна даже не сказала «доктор Голицын», хотя всегда называла его так – из ее уст это почему-то звучало благоговейно, как «Дева Мария». Очевидно, медик потерял ее уважение окончательно.

– И как ты об этом узнала? Неужели Сема тебе рассказал? – осведомилась я, присаживаясь на диван рядом с ней.

– Да, в пылу. Я заплакала, увидев на страничке «ВКонтакте» фотографию новорожденного ребенка моей знакомой, и Сему это взбесило. Он кричал, что вообще детей не хочет и что все это моя блажь. Он ведь даже лечиться не стал!

– А что ж сразу не сказал, что не хочет?

– Может, сначала хотел, не знаю… возможно, он вообще разочаровался в семейной жизни и не желает обременять себя еще и ребенком… или просто я неподходящая мать для его детей. – Жанна вытерла слезу.

– И надо же, он не только молчал о том, что дело в нем, но еще и сваливал все на тебя, зная, что ты и так страдаешь. Чуткий муж.

– Мы тогда помирились, – продолжала она, не став комментировать мою реплику. – Я смогла даже убедить его пройти лечение, а для начала вообще проконсультироваться с другим врачом – вдруг доктор Голи… тот доктор ошибся. В конце концов, недорого стоит слово врача, который легко соглашается соврать о таком его жене ради денег. И вряд ли больших! Больших-то у Семы просто нет.

– А доктор мог бы и так не говорить? Врачебная тайна и все такое…

– Не думаю, ведь это напрямую касается меня, да и обследовались мы как бы в связке, с общей целью. Как бы… Ну так вот, Сема никуда не пошел. На словах вроде как был готов, но сначала откладывал, а после моего очередного напоминания, опять взорвался. Мол, он работает и устает, у него нет времени на ерунду, это только я могу позволить себе по сто раз проходить обследования, потому что мне вообще делать нечего, это его дико раздражает, и ему кажется, что ребенка я хочу завести, только чтобы оправдать собственное сидение дома! Ты представляешь?!