Куклы во время шторма

– Нет. Как она себя чувствует?

– Неплохо. Тамара все уладила.

– Я так и предполагала. Надеюсь, теперь ты не отходишь от Аллы ни на шаг?

– Сейчас отошел на кухню.

А я ведь так и не побывала у Аллы на кухне. Наверняка она тоже вся красно-зеленая.

– То есть она не слышит, что ты со мной разговариваешь?

– Нет, сама болтает по телефону с теткой. Тамара стала звонить ей постоянно, еще и приходит каждый день. Контролирует все.

– Поэтому ты не можешь сбежать, бедняжка.

Стас промолчал.

– А Алла не видит, что ты все время мне набираешь?

– Да знаешь, я уже трубку к уху не подношу. Просто включаю автодозвон и кладу мобильник неподалеку. Ты же все равно не отвечаешь.

– О, теперь ясно, почему ты не сразу сориентировался, когда я взяла.

– Ага.

– А что именно ты хочешь мне сказать?

Ну надо же, из него еще приходится клещами все вытягивать. Может, за эти две недели он и забыл, зачем ему так необходимо меня услышать, и пытался дозвониться уже просто на автомате?

– Сказать, что… что люблю тебя, наверное. И что все наладится. Только надо подождать.

Да, очевидно, я недалеко ушла от истины. Все гениальное просто. Вот, оказывается, зачем он ежедневно сажал мне батарейку. Ну а чего еще я хотела? Может, этого и достаточно? «Люблю», «наладится», «подождать»… разве плохо звучит?

– Я имею в виду, что… я ничего не забыл, – добавил он. – Ну, из того, что говорил тебе. Все так и есть. Ты же… все помнишь?

– Даже больше, чем нужно.

– О, ты про ту ночь, когда я напился и… что ж, надеюсь, мы все-таки вернемся к этому вопросу. – Голос Стаса прозвучал не слишком уверенно.

– Брось, ты ни на что не надеешься, ты не знаешь, что делать, и ты, как обычно, в тупике, – любезно подсказала я. – Не бойся казаться уязвимым и слабым – это не повредит твоей независимости.

– Ты высмеиваешь слова, которые я так искренне говорил…

– Разве ты слышишь в трубке смех? Вообще-то, очень хорошие были слова. И насчет того, что ты не хочешь, чтобы мы были обычной парой, – прямо в точку. Я тоже этого не хочу.

Стас снова замолчал – очевидно, почувствовал подвох и ждал, пока он вскроется. Я не стала заставлять его долго ждать.

– Пожалуй, любовь на расстоянии – это наш вариант. Прямо как для нас придуманный.

– Что?

– Ну, так мы не будем друг другу мешать, скорее поможем. Мой образ и воспоминания обо мне будут согревать тебя даже после двадцати лет несча… замечательного брака.

– Э-э…

И снова не слишком находчиво. Стас прямо разочаровывал меня. Что за мужчины пошли – приходится всю инициативу брать на себя.

– А что, разве лучше будет, если мы поженимся, начнем ссориться и ты станешь искать утешения у какой-нибудь другой Иды?

– Э-э…

– Ну, не Иды – Маши, Кати, все равно. Есть же у тебя потребность мстить таким образом самому себе за мучительные отношения. Я теперь начинаю понимать: это не только утешение, но и месть себе. Чтобы еще и совесть грызла. Ты так любишь себя бичевать, но при этом так любишь себя, что это даже мило.

– С чего ты решила, что наши отношения будут мучительными?

Наконец-то внятная, законченная фраза.

– Ты другие не воспринимаешь. Если они и не будут мучительными, ты их таковыми сделаешь – может, даже только для себя.

На мгновение я почувствовала себя Жанной, с ее стройными психологическими теориями, и одновременно осознала, что успела устать от этого разговора и продолжать его – тем более в том же пошло-глубокомысленном ключе – мне совершенно не улыбается.

Потом я подумала: что, если я больше не люблю Стаса? Не слишком-то приятные вещи я ему говорю, не слишком-то берегу его нежную психику. Но что-то во мне протестующе встрепенулось, и я успокоилась. Оказывается, с любовью жить куда приятнее, чем без нее. В последнее время казалось, что во мне умерло решительно все, но, видимо, пока еще нет.

– Ладно, иди к Алле, а то она тебя хватится, – посоветовала я. – Ничего ей от меня не передавай.

– Ида…

– А?

– Я подумаю, как все уладить. Честно. Я что-нибудь придумаю.

Нет, он не понял меня и не услышал. Наверное, он вообще не способен такое понять. От этого мне сделалось совсем легко – как в детстве, когда молочный зуб долго шатается, а потом наконец выпадает. В первую минуту это неприятно, но ты радуешься, потому что уже знаешь, что теперь он не будет тебя беспокоить.

– Хорошо, Стас. Пока.

– Я люблю тебя, – сказал он как-то бесцветно.

– Я тоже тебя люблю.

У меня было ощущение, что это наш последний разговор – забавно, что с ним и с Аллой я распрощалась в один день. И я, наверное, должна была всплакнуть и повспоминать всякие лирические моменты – как мы смотрели передачу про садоводство, как пили мартини в кафе или как Стас примерял розовую рубашку моего покойного дедушки… Но я этого делать не стала. Вместо этого я отложила телефон, включила компьютер, залезла в электронную почту и скачала файл, присланный дипруком.