Куклы вуду (СИ)

И теперь, когда девочка всё знает, она подошла к окну… Секунду или две постояла, вглядываясь во всю эту бесполезную даль, и… полезла на подоконник.

— Ты что это собралась?! — опять отменила бойкот мамаша. — Я тебе запрещаю в окно прыгать! С ума что ли сошла?!

— Мама, ты не беспокойся, я всего лишь пистолет налету поймать попытаюсь…

— Но, ведь, он давно уже упал…

— Я знаю! Просто, во время полета, ко мне вернется та секунда, в которую он несся в воздухе. Вот. Я поймаю его налету, а потом запрыгну назад, на крышу. Поняла?

— Я говорю, что я запрещаю…

Но дочь только поднесла легонечко руку к своей маме, слегка тряхнула пальцами, и… Какая-то мистическая сила отнесла маман в дальний угол квартиры и прижала к стене. Девочка в это время открыла оконные рамы, и… В один миг оказалась на свежем воздухе.

То есть, она сделала всё точно так, как и говорила. Сначала она вниз прыгнула, схватила падавший пистолет, потом те же самые «мистические силы» пятилетнюю девочку поднесли и поставили на парапет крыши. Скорость, с которой девочка двигалась, была равна той, с которою обычный самоубийца валится с крыши.

Дело в том, что Марина сказала неправду своей матери. Потому что она не в прошедшее время вернулась, на несколько секунд назад, а, при помощи усилия мысли держала в воздухе летящий вниз пистолет, и теперь, когда девочка прыгнула вниз, то ей оставалось только схватить его.

Когда девочка взлетала вверх, в сторону парапета на крыше, то мать, увидевшая, что у той в руках пистолет, была поражена до невозможности.

«Офигеть, — наверно промычала мать в то время, как легенькое тельце ее дочери подлетало в сторону крыши, — она что, правда вернулась в прошлое, на несколько секунд, и поймала пистолет налету? Там же, внизу, люди ходят! Их много. Пока мы здесь балаболим, кто-то мог бы стырить этот пистолет!»

То есть, версия у матери была такая, что девочка спрыгнула на асфальт, подняла пистолет, и… Но, ведь, его кто-то раньше нее поднять успеет!

3

Биологический отец Марины лежал «в дрова». Он так выглядел, словно его кто-то разбил в хлам.

Поскольку Марина попробовала человеческой крови, то теперь она уже не могла входить так же свободно, как до этого входила в квартиру своей мамы. Теперь требовалось некое особенное приглашение. Так, словно нечистая сила может точно так же наказать эту девочку, как она маму недавно «наказала».

Поскольку отец спит, как пыльный мешок с картошкой, то Марина, сначала прислонилась к оконному стеклу лицом, а потом принялась по нему «барабанить». По стеклу, то есть.

Наверно, она думала, что так до утра может стучать в окно. Или ждать, что этот, как давеча выразилась ее мать, «взрослый мужик» (тот, который якобы в окно лезет) сам глаза продерет. Но случилось необычное: девочка стукнула по стеклу всего два или три раза, но отец подскочил, как будто его кипятком ошпарили. То есть он подскочил так же «нервно».

— Кто… Кто стучит?! — замычал он, ничего не соображая спросонья. — Ты, Серега?! Я тебе по рогам надаю, а не отдам бабки…

— Это я! — подала голос девочка.

То есть, судя по тому, что биологический отец решил, что в окно к нему барабанит его собутыльник, можно подумать, что проживает данный товарищ в частном доме. Скорее всего, снимает или по блату: нашел ему кто-то нежилой дом. Совсем не в высотном здании.

— Погоди! А ты кто, девочка?!

— Я твоя дочь.

— Дочь? А чё… э-э… Это, короче, я плачу алименты, пошла отсюда!

Он выпалил всё, что хотел, с тем, чтоб продолжить кемарить.

— Что значит, пошла?! — сделала девочка вид незаслуженно уязвленного самолюбия.

— А чё те надо? На фиг…

— Я несколько лет ходила и тебя искала… Мне мама не сказала, где ты живешь… И вот, сейчас я тебя нашла, а ты в шею меня гонишь? Как-то нечестно, папочка!

— Ну, да, — промычал пьяница. — Ну, да.

— Ты не «нудакай», а открывай! Разнудакался он.

Она специально прикрикнула, так как пьяница начал валиться в исходное положение. «Ну, да. Ну, да. Ну, да…» И постепенно засыпая.

— Ты должен меня впустить!

— Чё?

— А то я тебе, как дам в окно камнем… Разлетится вдребезги. И задубеешь там! Писюн себе отморозишь — не будет больше у тебя потомства. Некого будет бросать.

— Ну, ладно-ладно… Не гунди! В ушах уже звенит от твоего писклявого голоса!

И он поплелся дверь открывать.

— А то сколько еще таких, как я, настрогал?! — всё не утихала маленькая девочка.

И, не только мать удивилась пятилетней девочке, но и ее отец. Потому что он помнил, что дверь отворял одновременно с тем, как этот «несмышленыш» спрашивал у него очередную свою дурь. «Сколько дров настрогал?» — это послышалось пьянице. Но он открыл дверь, а девочка стояла уже перед ней. Так, словно девочек было двое: одна выкрикивает различную фигню через окно, которое находится с обратной стороны дома, а вторая в это время стоит под дверью. Причем, лица у обеих девочек идеально одинаковые, хотя, отец и помогал девочке до трехлетнего возраста; то есть, точно помнит, что девочка одна родилась, а не близняшки.

4