Куколка

Одну руку я положила ему на плечо, а вторую Максим перехватил своей рукой, и наши пальцы переплелись.

- Покажешь как?

Максим прикусил губу и смотрел на меня не отрываясь. Сердце стучало так сильно, что мне казалось, что оно сейчас вырвется из груди. Я сглотнула и старалась сохранить дыханье ровным, но мне кажется, что мое волнение было ему заметно.

Я медленно приблизилась к его лицу, провела пальцами по щеке и накрыла его губы мягким поцелуем. В этот момент, он сильнее сжал мои пальцы, и я перестала чувствовать пространство вокруг себя, словно прибывала в легком опьянении.

Спустя пару секунд, я оторвалась от его губ, оставив на них легкий, влажный след. Я чувствовала как мои щёки горели от смущения.

- Как-то так, - я игриво улыбнулась.

Максим отпустил мою руку, и я пересела на другой край кровати. Он выглядел очень довольным, и в его глазах горели яркие огоньки.

- Тебе понравилось целоваться?

Максим сверлил меня взглядом.

- С тобой или Зуевым? – я ехидно хихикнула.

Максим лихо отбросил челку со лба и стал судорожно закатывать рукава своей чёрной водолазки. Он нервничал, а я наслаждалась своей маленькой победой.

- С Зуевым. Со мной целоваться тебе точно понравилось, - Максим слегла приподнял уголки губ и подмигнул мне.

- С чего ты взял? – я вспыхнула от его самоуверенности.

- Чувствую, - Кораблёв торжествующе на меня посмотрел и поднялся с кровати, - Я пойду, слишком много неловкости витает в воздухе.

Он старался придать себе вид бывалого ловеласа, но я видела, что он смущён не меньше меня. Так странно, когда он со мной заигрывал, его лицо приобретало совершенно другой вид, черты лица становились мягче, а на щеках появлялись милые ямочки, которых я раньше не замечала.

- С Зуевым больше не целуйся.

Максим на прощание послал мне очаровательную улыбку, взял куртку и скрылся в дверях, а я залезла под одеяло, сжала его своими руками, и стала тихонько визжать и дрыгать ногами.

Он прав, с Лешей нужно что-то решать, для его же блага.

Я нарезала круги по комнате, предвкушая неприятный разговор. Меня окутывало чувство волнения и тревоги, но я была уверена, что собираюсь поступить правильно. Лучше один раз сделать больно, резко и грубо, чем ежедневно потихоньку ковырять незаживающую рану.

Набравшись смелости, я набрала номер Зуева.

- Привет, куколка.

- Привет. Как дела?

Я медлила, стараясь оттянуть момент.

- Все хорошо. Соскучилась?

Я вздохнула.

- Нам нужно поговорить. Разговор будет неприятный.

Лёха замолчал и в трубке повисла звенящая тишина.

- Можем увидеться? Родители будут дома только поздно вечером, если ты свободен…

- Я недалеко, сейчас зайду, - Леха прервал меня и отключился.

Я металась по комнате и уже жалела о том, что позвонила. К горлу подкатила тошнота, а между лопаток противно ныло. Я бросилась заправлять постель, параллельно раскладывая вещи на свои места, нужно было срочно занять руки, чтобы отвлечь себя от неприятных мыслей.

Буквально через пару минут на моем пороге оказался Лёха. Он зашёл мрачнее тучи, опустив голову и очень медленно снимал верхнюю одежду, как будто собирался идти на казнь. Оттянуть неизбежное хотела не только я. Зайдя в мою комнату, он прислонился к подоконнику и скрестил руки на груди.

- Слушаю, - голос Зуева звучал хрипло.

Я стояла, напряженная как струна, и не знала с чего начать разговор.

- Ты бы видела себя со стороны, - хмыкнул Леха, - трясёшься, как осиновый лист. Начинай.

Я не могла вымолвить и слова, казалось, что мой язык прилип к гортани. Я сглотнула и села в пол-оборота, чтобы не видеть его глаза.

- Я не буду с тобой целоваться. Думала, что смогу, но я не хочу себя насиловать. Я подвела тебя, обманула, и я пойму, если ты обидишься и не захочешь со мной общаться. Об этом я, в общем то, и хотела тебя попросить. Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое, перестал звонить мне, писать, щипать, подшучивать, устраивать свидания. Ты мне не нравишься, Лёша, и никогда не понравишься.

Он продолжал статично стоять и не прерывал мой монолог, сверля глазами пол.

- Ты можешь не принимать участие в моей жизни? Не нужно никого просить поддержать мои выступления, присылать мне цветы и оставлять на парте конфеты. Просто оставь меня в покое, Зуев.

Я замолчала и с облегчением выдохнула, что самое страшное уже произошло. Лёша так и стоял у окна.

- Ну не молчи же, - я встала напротив него и попыталась поймать его взгляд, но он на меня не смотрел.

- Ты можешь накричать на меня или послать, если тебе хочется.

- Почему? -  Зуев произнёс это совсем неуверенно, - Почему так радикально?

Он продолжал смотреть в пол, а мое сердце изнывало от жалости и тоски.

Потом он поднял на меня взгляд и мне стало по-настоящему страшно. Его глаза стали совсем темными и мрачными, полными боли и отчаянья. Он как будто повзрослел на несколько лет и из смешливого подростка превратился в угрюмого мужчину.

- Есть один вопрос, - Зуев был очень сосредоточен, - ты его любишь? Я не про симпатию, я про настоящую любовь.

- Люблю, - я ответила это еле слышно и мне стало стыдно.

- Я должен тебе кое-что о нем рассказать.

Лёха отошёл от окна, опустив плечи.