Куколка

Скрытая, по всей вероятности, камера располагалась так, что более-менее прилично просматривались все участники совещания. Первым обращал на себя внимание председательствующий: статный седобородый священнослужитель с добрым мудрым лицом в головном уборе в форме круглого колпака, обтянутого белой тканью, ниспадающей на спину и плечи. Председатель был всем хорошо знаком по репортажам и многочисленным фотографиям. Перед ним лежала прошитая пружинкой распечатка из нескольких страниц стандартного формата. Слева от него располагался слегка улыбающийся немолодой господин в черной широкополой шляпе и черном пиджаке при белой рубашке. Борода с сильной проседью почти скрывала черный галстук. Далее по кругу расположился моложаво выглядящий мужчина в скромном белом халате и простой чалме. Рядом с ним откинулся на спинку кресла облаченный в золотистую одежду очень коротко стриженный сравнительно молодой человек похожий на мастера восточных единоборств, благодушное круглое лицо которого излучало искреннее дружелюбие. По левую руку от него восседал пожилой седой господин с внешностью университетского профессора, в зеленой чалме золотого шитья и красиво расшитом фиолетовом халате. За ним следовал суровый старец в аскетической черной одежде и в черном же круглом головном уборе с шестиконечным крестом надо лбом. В руках он держал изящные очки без оправы, которые внимательно рассматривал. Далее расположились еще два священнослужителя: облаченный в черную рясу с остроконечным капюшоном и широкими фиолетовыми обшлагами нервно поправлял драгоценную панагию на груди, и сидевший по его левую руку плотный, чисто выбритый немолодой уже мужчина в каракулевой папахе. Лицо его казалось непроницаемым и не отражало никаких видимых эмоций. Замыкал круг в обычном штатском костюме господин неопределенных лет и внешности, с таким обычным лицом, что наткнувшись на него в толпе, ни за что не заметил бы. Человек этот резко выделялся, несмотря на свою неприметность: казался настолько серым, что выпадал из компании присутствующих. Если где-то когда-то он и мелькал в теленовостях, то я этого совершенно не помню. Пред каждым сидящим стоял простой стеклянный стакан и закрытая бутылка минеральной воды. Без газа, судя по цвету пробок. Почему-то услугой так никто и не воспользовался, и воду пить не стал.

Председательствующий внимательно оглядел участников совещания поверх очков, взял распечатку, подумал пару секунд, перевернул обложку, положил на стол и, изредка сверяясь с текстом, начал речь откуда-то издалека, так, что на первых порах уловить тему никак не получалось.

— Благодарю всех вас, здесь присутствующих, что нашли время и любезно приняли наше предложение собраться на данной независимой площадке. Хотелось бы в этой связи подчеркнуть большую роль нашего Совета, где не только обсуждаются темы межрелигиозных отношений, но и предпринимаются совершенно определенные практические шаги. Сознавая, что в богословском, вероучительном плане очень многое разделяет нас, мы никогда не ставили своей задачей преодолеть эти мировоззренческие и богословские различия, но намерены максимально сблизить позиции по вопросам, общественно значимым и имеющим общечеловеческое значение. И вот с помощью Божией это удается делать, и я премного благодарен вам, что сегодня именно таким образом решается большинство практических задач. Мы уже договорились предварительно, но еще повторю: все сказанное здесь должно остаться строго между нами и не покидать пределов этих стен…

Почти все сидящие слегка переменили позы, только господин в черной шляпе да человек неопределенной внешности никак не обнаружили реакции на сказанное.

— В наше время тема морали, — продолжал председательствующий, — не десятый, не двадцатый, не тридцать пятый вопрос, как иногда можно слышать из программ политических партий. Это у них сначала идет экономика, инфраструктура, а потом где-то там мораль и культура. Сегодня вопрос морали — самый фундаментальный вопрос существования человеческой цивилизации, и не только в нашей стране. Мы все здесь это очень остро чувствуем, потому что у нас, с одной стороны, еще сильны традиционные нравственные основы, мы еще сохраняем эту мораль — и люди старшего поколения, и даже молодежь. Но с другой стороны, если и сохраняем, то лишь рудиментарно, поэтому очень опасны тенденции, направленные на нивелирование, разрушение этих общих моральных принципов…

Далее речь неожиданно пошла о генно-инженерных разработках, о клонировании животных и даже людей. Председательствующий взял паузу и снова осмотрел присутствующих поверх очков. Видимо, у докладчика оказались хорошие консультанты, да и сам он хорошо владел темой. После обильного цитирования Писания и текстов святых отцов от святого Августина до Фомы Аквинского, труды которых мне мало что говорили, началась конкретика: