Куколка

Алексей угадал, он вообще редко когда ошибался. Я действительно отправился к Стелле, давнишней своей подруге и, как выяснилось, уже бывшей жене Алексея. Договоренность имелась, время было назначено, но она все-таки позвонила. Удостовериться, не передумал ли.

— О, Стэлла Буа-Косю! Привет! — нарочито восторженно вскричал я в микрофон мобильника, отлично помня, как злится моя приятельница, если называл ее таким аристократическим именем из знаменитого рассказа братьев Стругацких.

— Нет, ты у меня все-таки когда-нибудь схлопочешь, рано или поздно я тебя точно убью.

— Ладно, потом убьешь. Что-то случилось, и мы не можем встретиться?

— Размечтался. Сам-то не раздумал?

— Еще чего.

— Тогда — готовьсь. Закажи нам столик в «Гоблине». Дорогу помнишь, надеюсь?

Стелла отключилась. Познакомились мы очень давно и очень хорошо. Первоначально обстоятельства не обещали ничего длительного и серьезного, но мы почему-то до сих пор общались на взаимовыгодных условиях. Собственно, благодаря мне Стелла с Алексеем и повстречалась. Сначала она заметила его на моей френдленте в какой-то соцсети, потом они стали переписываться, а еще потом начали видеться в реале. Что там у них происходило и как, я предпочитал не знать. Доходили слухи, что верность мужу она понимала творчески: весьма широко и неоднозначно. Это, как выяснилось, и послужило причиной разрыва. Тем не менее, оба они — и Алексей, и Стелла, оставались у меня в друзьях. Бывало, мы даже помогали один другому. Стелла занималась примерно тем же, чем и я — за деньги выслеживала людей, искала пропавших, добывала всякие сведения и компромат. Трудилась в крупном частном детективном агентстве «Эридания», а еще раньше служила «в органах», причем прежние связи сберегла и тщательно хранила. В этой самой «Эридании» она работала уже несколько лет, и ее начальник, судя по отрывочным сведениям, весьма ценил такую свою сотрудницу.

Столик я заказал, и мы договорились встретиться в «Гоблине» ровно через час. Я начал лихорадочно собираться — ехать предстояло минут сорок.

Прятаться было бессмысленно, поэтому ехал открыто.

Стелла — молодая, красивая спортивная женщина, похожая не то на теннисистку, не то на бывшую участницу сборной по травяному хоккею, обычно привлекала внимание своей внешностью. Временами я откровенно ее опасался, поэтому старался поддерживать исключительно хорошие деловые отношения, что не мешало временами ее дразнить. Разумеется по-дружески и по-доброму. За то время, что мы не виделись, она почти совсем не изменилась, только прическа стала другой и еще взгляд. Ее глаза в тот момент казались темно-синими. Кстати… какие у Стеллы глаза? Вот тут-то я и понял, что абсолютно не помню цвета ее глаз. Если раньше она предпочитала короткую прическу, то сейчас явно решила отращивать длинные волосы. Напрасно, по моему скромному мнению. Не знаю зачем, но это она определенно зря. Прежний цвет волос, да и прическа очень подходили, а сейчас… Вообще, Стелла выглядела какой-то отрешенной, будто бы только что проснулась.

— По-моему у тебя изменился цвет волос и глаз, — не зная, что тут еще сказать, произнес я сразу после обоюдных приветствий. — Или только оттенок?

— Красилась смесью, — грустно и как-то размыто призналась подруга, когда я устроился напротив и заказал легкий ужин и пару стаканов сока. Только для себя, Стелла о уже сама о себе позаботилась. — Три часа держала на волосах эту дрянь, как бабские форумы советовали — чем дольше, чем лучше. В итоге цвет ваще не взялся, а кончики пересохли адово! Правда, не секуются еще, но уже как мочалка на ощупь. Что делать? Втираю масла различные, но волосам хоть бы хны. В парикмахерской была три дня назад, пока не хочу. Провожу рукой — вроде мягкие, но кончиками порезаться можно. Краска натуральная вроде…

— Да нормально, тебе очень даже идет, — фальшиво польстил я. Она что, вмазаться что ли успела? Раньше такого за ней не наблюдалось никогда.

— Врешь. Неужели действительно сильно пересушила?

— Увы, если тебе так будет легче.

Я ничего не понимал в пересушенных волосах, но решил сделать вид. Моя старинная подруга картинно запустила обе пятерни в затылок своей прически и выпятила грудь. Да нет, показалось. Никакая она не вмазанная. Наверное, у стойки успела опрокинуть несколько рюмок.

— Тогда только стричь, — сама себе вынесла вердикт моя собеседница. — Что скажешь?

— Да ну, — я как мог, попытался поддержать скорбящую женщину. — Что я могу сказать? Чего-нибудь еще попробуй. Сейчас же существуют всевозможные косметические средства. Умягчители всякие, увлажнители разные…

— Как выразился один мудрец, — с горечью произнесла Стелла, — нельзя всем дать все, потому что всех много, а всего мало.

— Ты такая умная, что рядом с тобой аж страшно делается, — выдал я давно услышанную у кого-то фразу.