Куколка

— Да мне все равно. Я свечку не держал и не собираюсь. Мне важен результат на занятиях. С чувствами и прошлым разбирайтесь сами.

Я молчу. Не стану унижаться и кричать на весь мир, что этот конченный со мной сделал. У меня еще осталось уважение к себе. Тем более, полтора года прошло. Должна была забыть, да не смогла. Не подавала на него заявление. Страшно было и стыдно. Думала, что сама виновата — дала повод. Искусила. Как сейчас доказать обратное?

— Я ухожу! — бросаю гневно и направляюсь на выход, но Аким хватает за локоть. Больно сдавливая, говорит:

— Не отпущу в таком состоянии. На тебе лица в маршрутке не было, а я ведь знаю, что произошло. Не сталкивайся с белобрысым, вот тебе мой совет. Или вернешься к мужу? Он ведь издевался над тобой намного изощренней, изысканней, как могут только ублюдки. Так ведь?

Я взрываюсь. Нет больше сил терпеть этот фарс.

Оттесняю тощего к стене. Откуда только силы взялись? Он неприятно хрипит, а я успеваю зажать его горло. Вот-вот и хрустнет костлявая трахея. В следующую секунду наваливается слабость. Меня качает, бросая на стену плечом, и отнимает пальцы, будто кувалдой грохнули по рукам.

Приседаю на одно колено и гляжу на узор плитки в вестибюле. Вот и рассмотрела. Перед глазами все плывет. Нет слез, нет мыслей. Только боль, что проламывает кости и разрывает изнутри на мелкие лоскуты. Кажется, я падаю так низко, что сейчас лоб врежется в плитку, и я растекусь кровавым киселем по полу.

— Вика, тише, — Аким склоняется и помогает встать. — Пойдем. Твои эмоции зашкаливают, но идут не в ту степь. Примени их к учебе, и тебе станет легче. В школе нет принуждений, расписания или домашних заданий. Здесь только твое желание научиться управлять даром.

Хочется плюнуть ему в лицо. Так он мне неприятен. Но я киваю и бреду за ним, как покорная овца. Мы поднимаемся по ступенькам, и каждый шаг для меня, как провал. Рывок в бездну. Перед глазами горит и плавится мир. Мне нет места в нем. Чувствую опустошение и разочарование.

— Крылова, ты, что ли? — на лестнице нас догоняет Игорь.

Отступаю к стене и холодею. Безмолвно кричу, отворачивая лицо. Кусаю губу, чтобы сдержаться и не наброситься на этого урода. Нужно забрать вещи и просто сбежать.

— Сверилов, иди занимайся, — чеканит Аким в сторону белобрысого, а мне показывает на дверь. — Заходи, Вика. Поговорим.

— О чем? Я не останусь здесь. Ни за что!

Игорь мнется и поглядывает на меня так добродушно и искренне, будто ничего не было. Будто он не терзал мое тело полтора года назад, утоляя свой похотливый голод. А потом Марк… Как я вообще мужчину подпустила к себе, не понимаю. Воротит от всех! И меня чуть ли не выворачивает наизнанку от чистого и ухоженного лица насильника. Он правда делает вид, что все прошло незаметно? Урод! Не было? Как же! Если бы не Артем, я бы не выжила. Если бы не младший Вольный, выкинулась бы из окна. Это он меня спас: пришел тогда, взял обещание идти дальше. И я будто даже сейчас живу по его приказанию. А Игорь потом приходил в клуб и делал вид, то ничего не произошло. Не подала заявление? Умница-девочка. Зачем шумиху поднимать из-за ерунды! Ну, приласкал чуток агрессивно, многие бабы любят такое. Падло! Мразь! Тварь!

Сжимаюсь. Сейчас убью его и не моргну. Все равно у меня ничего светлого не осталось в жизни. Марк — предал, Лиза — пропала, брат — не брат мне вовсе. Ради чего жить?

Кощей взмахом показывает Игорю «уйди» и заталкивает меня в комнату. Силой усаживает в голубое кресло у окна. Я вскакиваю, но тут же падаю, будто придавлена камнем.

Аким выставляет перед лицом указательный палец и угрожающе трясет.

— Крылова, прекрати! Я могу не только обездвижить, но и вырубить тебя на несколько суток. Не доводи!

Что мне остается? Киваю, соглашаясь выслушать.

Через какое-то время остываю, будто не сама, а помогает кто. Сердце замедляется, и дыхание выравнивается.

— Все? Легче немного? — Аким сжимает мое плечо и заглядывает в лицо.

Киваю, а сама продумываю путь отступления. Что-то мне это не нравится. Уеду к родителям, как только выберусь наружу. Главное, из этой тюрьмы вырваться, а там до ворот и на дорогу…

Тощий застегивает верхнюю пуговицу фланелевой рубашки и присаживается напротив. Долго мостится и ерзает, а потом закидывает ногу на ногу и поднимает стопу высоко на колено. Вольготно чувствует себя, словно он здесь хозяин.

— Лиза еще важна для тебя? — сощурившись, начинает Кощей.

— Да, — отвечаю, не раздумывая.

— Так вот. Ты единственная, кто видел суггестора вживую. Помнишь, что-нибудь об этом? — Аким складывает горкой пальцы и накрывает ими тонкие синеватые губы.

— Обрывки только.

— Что ты помнишь последнее? — интересуется маг, не убирая пальцы. Звук голоса получается глухим и смазанным.