Куколка для Немезиды

Так в нескольких предложениях Жанна разрешила проблему, над которой Свиягин мучился неделю: сложно было отказать близкому другу и акционеру. Она тут же отмела все моральные сомнения, выпятив чисто экономические нерезоны этого поступка. Жанна была эффектной, на нее оглядывались на улице, с ней нельзя было сидеть в ресторане – головы мужчин, да и женщин, всегда оказывались повернуты в ее сторону. Правда, иногда самоуверенную девушку «заносило», и она попадала в ситуации немного неловкие, но Свиягина это только умиляло. На антикварной выставке она подошла к владельцу картины Кандинского и, указывая на продаваемый предмет стоимостью миллион долларов, спросила:

– Скажите, а такой парной картины у вас нет – нам в фойе второго этажа повесить надо.

Жанна думала, что Владимир ее не слышит, и решила немного «поиграть» в богатую покупательницу. Хозяин галереи, старый ассириец, внимательно посмотрел на странную даму и мягко заметил:

– Покупать что-то парное для фойе лучше всего на вернисаже в Измайлове.

Жанна фыркнула и удалилась. Свиягин улыбнулся в свои пшеничные усы. Их заставила его отпустить Жанна, сам Владимир считал, что они делают его похожим на моржа.

В постели любовница била все рекорды по раскованности и бесстыдству. Свиягин, утомленный семейной обыденностью и случайными невнятными встречами, только изумлялся и радовался вседозволенности. (Быстро забыв, что в период ухаживания за своей супругой ему предлагался почти тот же экстремальный ассортимент ласк.) Роман длился полтора года.

Однажды, сидя в ресторане, Жанна, вздохнув, произнесла как бы в воздух:

– Я так хочу свое дело открыть. Достать бы денег, я бы отработала. Я знаю как, я давно мечтаю о своем салоне.

Владимир, который ерзал уже несколько минут, поскольку на Жанну пялился весь зал, вдруг взглянул на нее и произнес:

– Тебе не дело открывать надо, а угол собственный заиметь сначала.

На следующий день он привез любовнице пакет с деньгами, а еще через месяц она въехала в трехкомнатную стометровую квартиру в доме, который находился в одном дворе с многоэтажкой, где жили Свиягины. «Чтобы далеко не ходить…» – пошутил Владимир.

Идиллия длилась недолго. Как-то утром супруга Свиягина, которая уже подала на развод, потому что знала о романе, квартире и прочем, зло произнесла:

– Попроси любовника своей любовницы не сигналить рано по утрам. Дом спать перестал.

Любовника увидеть оказалось делом простым – он заезжал за Жанной в те дни, когда Свиягин не мог быть у нее. Объяснение получилось бурным, Жанна даже не пыталась отпираться. А самым главным ее аргументом в свою защиту было то, что он ни разу за все время не сделал ей предложения. А ей хочется нормальную семью и детей. На это возразить оказалось нечего, и Свиягин раз и навсегда забыл дорогу в ту сторону. Жена получила развод, деньги и уехала в Штаты вместе с дочкой. Не квартиру или денег было жалко Свиягину – было жаль разрушенной семьи, и было противно, что такая красивая и неглупая женщина оказалась такой банально лживой. Ведь все же он ее любил.

Сейчас, вспоминая эту историю и сравнивая себя того и теперешнего, Свиягин не боялся потерять деньги, квартиру, семью – квартир имелось несколько, денег много, а семьи не было. Владимир боялся потерять Веру. «Она ведь тоже хочет замуж, все женщины этого хотят. Вдруг я ее упущу?! Нет, надо с ней поговорить о свадьбе», – мысли эти посещали его почти каждый день. Пока он не сделал официального предложения.

Но страх перед этим Вериным молчанием у него был. Не то чтобы он боялся каких-то зловещих тайн (у него самого имелись далеко упрятанные воспоминания), а просто понимал, что семья все-таки строится и на прошлом. На историях из детства, историях любви, обид, потерь. А Владимиру казалось, что Вера родилась уже тридцатипятилетней, этакая женщина без прошлого и поэтому с молчаливым будущим. Но, как всегда происходит, самонадеянность влюбленного одержала верх: «Разговорю».

Вера смотрела на высокого, крепкого мужчину, который выстраивал слова о любви, верности и будущем в красивую и достойную речь. Он волновался, но было непонятно, волновал ли его ответ или то, как он выглядит, делая предложение. В душе Веры, холодной и спокойной, появился нерв, который точно так же, как когда-то, вызвал ее внутреннее восклицание: «Получилось! У меня получилось!» Только тогда это было связано с первым, после скитания на площади Павелецкого вокзала, рабочим местом.

Рая навещала свою уфимскую старенькую бабушку, когда ей позвонила Вера:

– Алло, слышишь меня? Ты когда в Москву вернешься?

– Скоро, а что случилось?

– Будешь свидетельницей на моей свадьбе?

На том конце провода раздался восторженный вопль:

– Свиягин сделал тебе предложение?! Поздравляю, Верочка, ты моя… Я вылетаю в Москву через два дня. Прилечу и сразу к тебе.