Куколка (ЛП)

Дым, казалось, становился всё гуще. Лунный свет отбрасывал невероятные тени на обгоревшие обломки. Она различила кое-что ещё в пепле, который теперь был по щиколотку глубиной. Части тела. Она думала, что это останки людей, сгоревших в огне, уничтожившем Стокс много лет назад ... но нет.

Это были части кукол.

Части детских кукол.

Маленькие ручки расплавились, тела сложились пополам и сплавились воедино друг с другом, десятки маленьких лиц смотрели на неё пустыми глазницами. И все они ухмылялись с каким-то жутким восторгом.

Несмотря на жару, Рамона почувствовала, как по спине у неё побежали мурашки.

Она стояла, раскачиваясь взад и вперёд, не в состоянии связать две мысли вместе. Тоненький голосок, где-то внутри её головы, шептал ей, что не жара, не усталость, не ужас этой ночи перемешали её мозг, как хорошо встряхнутый мартини, а тот, кто управлял этим местом, Кукловод. Оно, определённо, заслужило своё имя.

Неужели ты не понимаешь, Рамона? Этот старый мозготрах играется с тобой. Твоя стойкость и упрямство истощают его. Мучить тебя и, наконец, сломить – его главная задача. Здесь, на этой дерьмовой свалке первозданного и совершенного Стокса, оно хочет, чтобы ты умерла, прежде чем сбежишь, выяснишь больше и воспользуешься своими знаниями против него. Оно знает это, и ты тоже.

Еле переставляя ноги, как цыплёнок-гриль из старой телевизионной рекламы, она начала понимать, что внутренний голос прав. Туман в её мозгу мгновенно рассеялся, как будто свежий ветерок пронёсся через её череп.

Ты уже поняла, что этот город - Стокс до пожара.

Ты уже поняла, кто-то всем здесь управляет.

И ты знаешь, что сирена активирует этих тварей, и доносится с востока. Там эпицентр этого грёбаного ужаса. Кукловод, наверно, боится, что ты отследишь её источник и выведешь из строя.

Но времени на раздумья не оставалось, потому что земля раскалилась, воздух наполнился клубами жгучего дыма, и она, несомненно, была загнана в угол. У неё снова закружилась голова, и она начала видеть вещи, которые были либо чистой галлюцинацией, либо реальностью, либо какой-то причудливой комбинацией того и другого.

Она видела скелеты вокруг себя. Не идеальные, сверкающие хэллоуинские скелеты, а разбитые, пожелтевшие, а некоторые и почерневшие, как уголь, с широко раскрытыми челюстями замершими в беззвучных криках. Большинство из них валялись в отдалении у забора, но некоторые были совсем рядом. Не более чем в четырех футах от неё стояла древняя детская коляска, чьи колеса были затянуты паутиной, а ткань корпуса порвана и развевалась на ветру. И в ней был ребёнок, который был сожжён до самых костей. Его одежда расплавилась на крошечном скелете, превратившись в чёрные лохмотья. Самым безумным было то, что он всё ещё горел. Его чёрные кости дымились, языки пламени вырывались из глазниц и рта.

Она видела, как крысы роются в куче мусора. Жирные серые меховые мешки с крошечными красными глазками, похожими на драгоценные камни, сверкающие в лунном свете. Все они издавали странный звук, похожий на тиканье карманных часов.

Вдруг она услышала настойчивые удары в дверь. Звук доносился из маленькой ветхой хижины, стоявшей между мачтами двух обгоревших деревьев. С них посыпался пепел, со звоном оседая на металлической крыше хижины. Из дома, спотыкаясь, вышел мужчина, закрыв лицо руками. Он не горел, но чёрный дым поднимался от него извивающимися клубами. Вонь жареной плоти и палёных волос вызывала тошноту. Пройдя два-три фута, он споткнулся и рухнул на землю, рассыпавшись, как сигарный пепел.

Всё это было части паззла под названием Стокс, которые ей нужно было собрать вместе, если она хотела выбраться отсюда.

ЩЁЛК-ЩЁЛК, ЩЁЛК-ЩЁЛК, ЩЁЛК-ЩЁЛК, ЩЁЛК-ЩЁЛК.

Оно снова приближалось.

Рамона чуть не упала в обморок от отчаяния.

Она развернулась, закашлявшись от дыма, и увидела огромную тень, как из старого фильма нуар. Тень казалась такой же живой, как и то, что её отбрасывало — чёрное ползущее существо, всё увеличивающееся в размерах, выбрасывающее перед собой десятки тянущихся отростков. Затем на свалку вошло само существо - Франкенштейновское лоскутное одеяло из частей, пульсирующая колония голов, рук и неуклюжих ног.