Куколки

Мы медленно вернулись к корзинам, и Розалинда присела возле Петры. Я спросил:

- А конь?

- Не знаю... он шел пешком.

Я прошел назад по нашим следам, ища стреноженную лошадь, но ничего не обнаружил. Вернувшись, я застал Петру проснувшейся, она болтала с Розалиндой.

День все тянулся. Ни Майкл, ни остальные не возникали. Несмотря на случившееся, мы решили переждать на месте до вечера.

Уже на закате мы что-то уловили - внезапно. Неясный мыслеобраз, как обычно. Нет, крик боли. Петра всхлипнула и кинулась к Розалинде. Удар был столь силен, что стало больно. Мы с Розалиндой, широко раскрыв глаза, смотрели друг на друга. У меня затряслись руки. Но все же шок был столь неясным, что трудно было сказать, от кого он исходит.

Потом - смесь боли и стыда, безграничное горе и... Это конечно, Кэтрин! Розалинда стиснула мою руку, и мы молча терпели, пока боль не утихла.

Вот Салли, волны любви и нежности к Кэтрин, потом боль. И горестно - всем нам:

- Они добились от нее, добились... О Кэтрин, бедная... Не вините ее. пожалуйста, не вините! Ее пытают. На ее месте мог быть любой из нас... Она почти без сознания, она нас не слышит. О Кэтрин, Кэтрин!... - дальше одно горе.

Снова Майкл, сначала нетвердо, затем - жестко, как никогда:

- Это война! Я еще посчитаюсь с ними за Кэтрин! На час наступило затишье, мы тем временем безуспешно пытались утешить Петру. Она мало что поняла, но чувства то до нее дошли, и малышка испугалась. И вот снова Салли - устало, печально:

- Кэтрин все признала, я тоже. Меня бы все равно заставили, а я... - Она вроде заколебалась, но мысль все же дошла до нас: - Я не могла... простите нас, простите!..

Майкл - с беспокойством:

- Салли, мы тебя не обвиняем - вас не обвиняем. Все понятно. Но ты должна сказать, что вы им открыли.

- Они знают, что мы умеем общаться мысленно, на расстоянии. Еще о Дэвиде и Розалинде. Они уже догадывались, но требовали от нас подтверждения.

- А Петра?

- О ней тоже... Бедная малышка! Но мы не могли... они и так знали. Ведь Дэвид и Розалинда увезли ее с собой.

- А о других?

- Нет, мы сказали, что других нет, и нам как будто поверили. Они стараются понять, как мы посылаем мысленные образы и на какое расстояние. Я пытаюсь лгать. Говорю, что миль на пять, не больше, и делаю вид, что на таком расстоянии уже невозможно ясно различать мысли... Кэтрин в беспамятстве, она уже ничего не передаст вам... Они все еще допрашивают меня... Если бы вы видели, что с ней сделали... Майкл, ее ступни...

И Салли исчезла.

Мы замолкли. Нам всем передалась ее боль, ее горе. Слова ведь нужно расслышать и воспринять, а мыслеобразы всегда в тебе.

Солнце уже садилось, и мы собирались в путь, когда нас вызвал Майкл.

- Послушайте, они впали в панику. Обычно за Отклонениями не гонятся, если человеку удалось сбежать из округа. Ясно ведь, что без удостоверения нормальности жить можно лишь в Окраинах. Но сейчас они вне себя. Мы чуть не двадцать лет жили среди них, а они и -не подозревали ничего, мы же внешне ничем не отличаемся от "нормальных". Выпустили указ, объявляющий вас вне закона как Отклонения. В нем содержится описание вашей внешности. Теперь вы официально объявлены нелюдьми и потому лишены права на жизнь. Всякий, кто решится вам помочь, совершает преступление. Всякий, кто поможет вам скрыться, также подлежит наказанию. В общем, вы вне закона. Любой может пристрелить вас на месте. Если кто-то сообщит о вашей смерти и представит доказательства, обещана награда. Но если вас доставят живыми, награда будет куда больше. Мы помолчали, потом Розалинда спросила:

- Не пойму, почему они не дадут нам спокойно уйти?

- Боятся. Они хотят поймать вас, чтобы как можно больше узнать. Потому и награда назначена. Дело не только в соответствии облику и подобию, хотя теперь они кричат об этом. Они поняли, что мы, представляем для них опасность. Представьте себе, что нас много и мы все делали сообща, не путаясь в неуклюжих словах, как они. Мы ведь обгоним их во всем. Им это не нравится. Вот нас и хотят стереть с лица земли, прежде чем наше число увеличится. Они считают, что иначе не выживут, - может, они и правы.

- Салли и Кэтрин убьют?

Вопрос нечаянно выскользнул у Розалинды, и мы с беспокойством прислушались. Девушки не откликались. Конечно, они обе могли быть без сознания, или просто отключились, или мертвы...

- Вряд ли, - решил Майкл. - Они не станут так рисковать общественным мнением. Одно дело - заявить о физических недостатках новорожденного, тут же случай деликатный. Ведь те, кто знал Салли и Кэтрин с детства, согласятся с решением объявить их нелюдьми. Если убьют, многие начнут сомневаться в правоте властей.

- Но нас они ведь хотят убить? - с горечью спросила Розалинда.

- Вас пока не схватили, вы далеко ушли. Для чужих вы попросту Отклонения, бежавшие от закона. Отвечать было нечего. Майкл спросил:

- Куда вы сейчас?

- На юго-запад, - ответил я. - Хотели бы укрыться лесу. Но раз любой охотник готов пристрелить нас, придется уходить в Окраины.