Куколки

Но в основном мы жили тихо-мирно, в постоянном труде Двор у нас был большой, семья не мала и угодья тоже Отец, мать, две сестры, дядя Аксель, а еще служанки, доярки, их дети и мужья, работавшие на поле или со скотиной. В общем, каждый вечер больше двадцати человек садились за наш стол, а на молитвы шли и из ближайших домов, целыми семьями с детьми да женами.

Дядя Аксель был не совсем родным, когда-то он женился на сестре моей матери, Элизабет Он тогда был моряком, она уехала с ним в Риго и умерла, пока он был в плавании, а он вернулся оттуда покалеченным Мастер на все руки, только передвигался медленно из-за своей ноги. Отец позволил ему жить у нас.

Еще он был моим лучшим другом.

У матери было четыре сестры и двое братьев. Самая младшая сестра и братья были сводными всем остальным. Старшую сестру, Ханну, прогнал из дома ее муж, и больше ее никто никогда не видел. Потом по возрасту шла моя мать, Эмилия, потом Гарриет — у ее мужа была большая ферма в Кентаке, за пятнадцать миль от нас. Потом Элизабет, жена дяди Акселя. Куда делись тетя Лилиан и дядя Томас, я не знал, а вот дядя Энгус Мортон, сводный брат, матери, жил на ферме по соседству, и это раздражало моего отца, потому что они с Энгусом постоянно ругались и ссорились. Ну а дочь Энгуса — Розалинда — это моя двоюродная сестра.

Вакнук разрастался, большинство ферм походили друг на друга; постоянно расширяясь, люди вырубали деревья, расчищали новые земли. Говорили, теперь даже в Риго знают, где находится Вакнук, так что и карта им не требовалась.

В общем, я жил на процветающей ферме в процветающем крае. Но в десять лет я не особенно задумывался об этом. Мне всегда казалось, что вокруг слишком много дел для небольшого числа людей, так что в тот вечер я затаился, выжидая, когда можно будет просто спуститься к столу.

Я побродил по двору, наблюдая за тем, как распрягают и чистят коней. Наконец дважды прозвонил колокол, и все направились в кухню. Смешавшись с толпой, я двинулся к столу. Войдя в комнату, я как всегда увидел перед собой надпись: «ОСТЕРЕГАЙСЯ МУТАНТА!» Но я настолько привык к ней, что взгляд мой на ней даже не задержался, меня волновал только запах пищи.

ГЛАВА 3

С тех пор я пару раз в неделю навещал Софи. По утрам местные старушки учили нас читать, писать и считать, а после обеда я потихоньку сбегал из дома, зная, что меня не хватятся, — каждый будет думать, что я занят делом с кем-то другим.

Скоро нога у Софи прошла, и она показала мне все заветные уголки вокруг их дома.

Однажды я сводил ее посмотреть, как работает паровая машина, единственная в округе, и мы ею очень гордились. Работника рядом не было, так что мы все изучили, а потом влезли на поленницу у сарая и сидели там, болтая ногами.

— Дядя Аксель говорит, что у Прежних Людей были машины и получше, сообщил я.

— А мой папа говорит, что если хотя бы четверть того, что говорят о Прежних, правда, то они были просто волшебниками.

— Но ведь они умели делать чудеса! — настаивал я.

— Такие чудеса, что невероятно!

— А что, твой отец не верит, что они умели летать?

— Нет, — ответила Софи — Глупо Если бы они умели летать, то и мы тоже могли бы.

— Но ведь мы многое заново узнаем про них, — возразил я. — Уж летать-то мы не научимся. Или летаешь, или нет.

Я подумал, не рассказать ли ей свой сон про город и летающие штуки, но сон ведь ничего не доказывает. Вскоре мы пошли к дому.

Джон Вендер вернулся из своих поездок. Он растягивал на деревянных рамах шкуры, колотя по ним молотом, все вокруг пропахло сырой кожей Софи кинулась к нему, а он подхватил ее одной рукой и прижал к себе.

— Здравствуй, детка, — сказал он.

Со мной он поздоровался очень серьёзно Мы без слов пришли к соглашению, что будем обращаться друг с другом по-мужски. Когда мы встретились впервые, он так на меня глянул, что я испугался. Постепенно его отношение ко мне изменилось, мы подружились. Джон Вендер часто рассказывал нам о том, что видел, и научил меня разным полезным вещам. Однако иногда я ловил на его лице все то же странное выражение.

Неудивительно. Лишь через несколько лет я понял, как он взволновался, придя однажды домой и узнав, что Софи подвернула ногу — и что ступню ее видел Дэвид, сын Джозефа Строрма! До сих пор я считаю, что он тут же убил бы меня, да миссис Вендер удержала его и тем спасла мне жизнь; Конечно, мертвый мальчик наверняка не нарушит своих обещаний. Но если бы Джон Вендер знал, что произошло у нас дома вскоре после того, как я познакомился с Софи, он бы так не волновался.

Я загнал в руку здоровенную занозу, выдернул ее, но кровь пошла так сильно, что пришлось бежать в дом. В кухне все были заняты, потому я отыскал тряпочку и стал неуклюже возиться с ней. Наконец на меня обратила внимание мать, произнесла «ц-ц» в знак неодобрения, по своему обыкновению, затем заставила меня промыть ранку. А потом перевязала мне руку, ворча, что вот ведь непременно надо было пораниться, когда она так занята. Я попросил прощения и добавил: