Кукольник

– Что, чёртушка? – старец оказался проницателен. – Мы, святые, ввели тебя, грешного, во искушение? А не лезь, куды не зван… я не про скит, я про нос…

Аника оставил гостя в покое и отвесил Мальцову низкий поклон:

– Все, твое сияцтво! Верю! Верую, ибо истинно! Забирай пацаненка, нехай идет в чертову учебу…

– Пацаненок – это я? – мрачно осведомился Лючано.

Граф улыбнулся:

– Нет, голубчик. Я побился с мудрым Аникой об заклад. Если я приведу в скит, как они полагают, истинного сына сатаны, то бишь вас – уж простите на добром слове! – и при этом вы не распухнете, не станете биться в корчах и грешить дурным словом против истины…

– Не стал, – подтвердил Аника. – Свидетельствую пред Господом Йоной: никак не стал. Услыхав Писание, был тих и задумчив. А такоже ликом в меру благонравен.

– Вот-вот. В этом случае йонари отдают мне своего бесноватого, ибо покарали зря.

– Не отдают, – деловито уточнил старец. – Продают. За оговоренную цену.

Лючано повернулся к графу:

– Аркадий Викторович! Тот мальчишка, в грязи… Он – невропаст?

– Еще нет. Но, полагаю, с вашей помощью однажды станет.

– В каком смысле?

Стало ясно, почему йонари посадили на цепь ребенка с зачаточными способностями к невропастии. Сектантам не понадобилось «корчить рожи», чтобы убедиться в таланте юного привратника. Спорном и скверном для местных хуторян таланте. Небось, сперва сверстников корректировал, дьявольское отродье, затем до взрослых добрался… Вот и кинули наземь: беса трудом гонять, к смирению приучать.

«А как он смотрел вам вслед…» – вздохнул издалека маэстро Карл.

Карл Эмерих был чуточку сентиментален.

– Я надеюсь, что вы, дорогой мой, взяв это несчастное дитя в ученики, заложите тем самым основу будущего театра. Художественный театр контактной имперсонации графа Мальцова, – Аркадий Викторович с наслажением произнес каждое слово, – под руководством Лючано Борготты. Согласитесь, звучит неплохо.

– Я скоро улетаю, – пытался сопротивляться Тарталья. – Меня ждут в «Filando»!

– С Карлом Эмерихом я договорился. Дело за малым – за вашим согласием.

Граф погрозил трясущимся пальцем и повторил:

– За вашим согласием, господин директор.

– Но создание театра займет кучу времени! Пока я найду достаточное количество потенциальных невропастов, пока обучу этих детей…

– Я готов ждать. И финансировать проект. Собственно, что вы теряете? Работать с клиентами для вас рискованно – я в курсе ваших проблем, голубчик…

– Как зовут беднягу? – спросил Лючано, толком не зная, зачем ему это надо, если он не собирается ввязываться в предложенную графом авантюру. – Я о привратнике… Имя у него есть?

– Степашкой его звать, – вместо графа ответил старец Аника. – Сын Ефрема Оселкова, кузнеца. Твое сияцтво, ты уж не поскупись, а? Сатанёныши на дороге не валяются, они в цене, значит…

Лючано вздохнул:

– У вас-то, святой отец, как раз и валяются…

Всю обратную дорогу он размышлял о куклах, себе и судьбе. Выходило не очень. Во всяком случае, опубликуй Лючано свои размышления, популярность ему не светила.

Рядом храпел задремавший граф.

Позади на рыдване, притулившись к скрипачу, катил отмытый дочиста и накормленный Степашка Оселков. Взгляд мальчишки сверлил кузов фаэтона, словно желая достать, дотянуться до Лючано Борготты – такого же сына сатаны, как и он сам, только не опрокинутого в грязь, а великого, благого, всемогущего.

Спасителя.

Всей сутью невропаста Лючано чувствовал этот взгляд.

«Никакого театра, – пообещал он сам себе, заранее зная, что нарушит обещание. – Завтра улетаю. Покидаю Мальцовку, беру билет на первый попавшийся корабль и лечу в тартарары».

«Это точно, – подтвердил маэстро Карл. – Летишь в тартарары, синьор директор».

Туча ворон висела над березовой рощей.

Брехали собаки.

– А театр мы назовем «Вертепом», – вдруг сказал Мальцов и снова захрапел.

Глава восьмая Зубастый урожай

I

Приказ грузиться в десантную «жабу» удивил Тарталью. Что делать рабу на варварской планете во время налета? Не воевать же! Помпилианцы рабов в качестве солдат не используют. На Помпилии воинская служба считается почетной, она – для свободных.

Да и вояка из раба, как из джема – вилка.

Разумеется, хозяин знал ответ на сей вопрос, однако просветить Лючано не счел нужным. Вскоре он оказался в грузовом отсеке бота, рядом с Сунгхари и еще четверкой рабов: вехденом и тремя техноложцами. Кроме них, в отсеке никого не было: корсары расположились в верхней кабине. Из груза имелись три тихоходные платформы, тщательно принайтованные к полу одна поверх другой.

– Десант-группы, доложите готовность.

– Третий готов.

– Первый готов.

– Четвертый готов…

– Даю отсчет. Десять, девять…

Ни обзорников, ни, тем паче, иллюминаторов в отсеке не наблюдалось. Посмотреть, как «жабья свора» вываливается из чрева «Этны», устремляясь к планете, Лючано не удалось. Бот качнуло: раз, другой. Навалилась тяжесть – и тут же отпустила: сработали компенсаторы инерции. Некоторое время ничего не происходило, лишь ровно гудел двигун. Потом звук двигуна изменился, завибрировал, и началась болтанка. Не слишком сильная, но вполне ощутимая.

Бот вошел в атмосферу.