Кукольник

Усадив носатую куклу напротив себя, Октавио снял треуголку и взъерошил вспотевшие волосы. Честно говоря, он редко прикладывался к выпивке – стараясь угодить этим дядюшке Пио, однако то нервное напряжение, терзающее его на протяжении последних дней, не могло быть снято чем-то другим.

"Не много ли ты начал употреблять алкоголя?" – тут же пропищало с противоположной стороны стола.

"Тебя забыли спросить", – недовольно зыркнул на куклу Октавио.

"Но-но, приятель, полегче! Я лишь пекусь о нашем общем деле".

"Тогда предлагаю обсудить недостающие наряды".

"Здесь и обсуждать нечего. Как выглядит конюх, мы уже знаем. А хозяин таверны должен предстать перед достопочтенной публикой в белом фартуке".

"Неплохо. У меня специально по такому случаю завалялся где-то передник одной хитрой кухарки, обожающей потчевать гостей сильнодействующим снотворным, чтобы потом беспрепятственно залезать к ним в карманы".

"Какая неслыханная дерзость! – наигранно возмутилась носатая кукла. – Дай угадаю, ей отрубили за это кисти".

"Нет. Однажды она просто уснула и не проснулась".

"Совсем неудачная концовка пьесы. Я бы настоял на кистях, поскольку достопочтенную публику заводят более жестокие сцены".

– Ваше вино, сеньор, – прервал "оживленную" беседу худощавый парень, поставив на стол кувшин и глиняную кружку. – Что касается ночлега, то мы можем предоставить в ваше распоряжение целый чердак. Правда, за двойную плату.

– Подходит, – не задумываясь согласился Октавио, протянув руку к кувшину.

– Потешная у вас куколка, – как бы между прочим подметил худощавый парень.

– Завтра ты ее сможешь увидеть в роли конюха.

– Ха-ха-ха! Вот уже не думал, что конюхи имеют такие длинные носы. Интересно, зачем они им?

– Видимо, для запугивания строптивых лошадей.

– Или для поддевания тюков соломы, – добавил кто-то из посетителей таверны, услышав краем уха разговор двух мужчин.

С трудом дождавшись ухода наглеца, вздумавшего подшутить над беспомощным созданием, не способным ответить обидчику оплеухой, носатая кукла поспешила кое-что уточнить:

"Почему именно конюх?"

"Разве тебе мало озвученных объяснений? – усмехнулся Октавио, пригубив наполненную до краев кружку. – Скажи спасибо, что никому не пришло в голову поднять тему навоза".

"Нет, роль конюха мне не нравится. Давай, я хотя бы буду отче".

"Прости, но в твоей пьесе и без того много скользких моментов, попахивающих святотатством".

"А что насчет тапера?"

"Чтобы ты проткнул носом клавесин, на изготовление которого у меня ушел весь день?"

"Обещаю сохранить его в целости и сохранности".

"Ладно, уговорил! Сойдемся на тапере".

"Отлично, приятель! Хи-хи-хи! Вот увидишь, из меня выйдет самый лучший тапер в мире!"

"Боюсь даже представить. Ха-ха-ха!"

"Ну и зря! Я возьму настолько звучный диез минор, что у многих зрителей уши внутрь завернутся".

На следующий день – за несколько часов до захода солнца, когда одна часть народа успела покинуть площадь, дабы поскорее обрадовать домочадцев обновками, а другая с досадой распихивала по мешкам нераспроданный товар, – Октавио расположился возле каменного парапета, служащего местом для оглашения важных заявлений, и начал неспешно подготавливаться к предстоящему представлению.

Сперва измотанные дневными заботами горожане проходили мимо, одаривая его лишь надменными или гневными взглядами. Дескать, катился бы ты со своим расписным вертепом куда подальше. Нам твой кукольный театр и даром не сдался, потому что мы хотим скоротать вечер в тишине и покое. Затем положение кардинальным образом изменилось. И все благодаря голосистым детишкам, примчавшимся из бедного квартала за обещанными сладостями.

– Сеньор, подскажите! – забегала кругом детвора, словно свора голодных щенков. – Вы сегодня будете раздавать угощения?! А то у нас слюнки текут! Сеньор! Сеньор! Так знайте! От вас никто не отстанет!

– Тяф-тяф-тяф! – снизошла до острот носатая кукла. – Тяф-тяф-тяф!

– Да он дразнится! – неожиданно выкрикнул один пухлый мальчуган, состроив обиженную гримасу.

"Тебя что, слышат?" – оторопел Октавио, не представляя, как следует выкручиваться из сложившейся ситуации.

"Прости, случайно вырвалось! – пропищало в ответ. – Советую срочно сымпровизировать, не то этот маленький негодяй пожалуется взрослым".

– Добрый вечер, – поздоровался крестьянин, который вчера тянул за собой тележку. – Вижу, представление еще не началось.

– Мои сорванцы тоже здесь, – перебил простолюдина стражник, что при прошлой встрече подбрасывал булаву.

– Друзья, вы вовремя подоспели, – наконец собрался с мыслями Октавио, пытаясь нащупать внутри вещевой сумки леденец в форме собачки. – Я как раз собирался заняться раздачей сладостей. Вот, держи! Тяф-тяф-тяф!

– Это же поросенок, – насупился пухлый мальчуган.

– Ой, извини! Хрю-хрю-хрю!

– И нам леденцы! И нам! – грянул хор детских голосов, после чего перед вертепом выстроилась длинная-предлинная очередь, состоящая не только из тех, кто подошел к нему давно, а еще и из тех, кто появился прямо сейчас.

"Ай да молодец, – разошлась в похвалах носатая кукла теперь уже беззвучным голосом. – Смекалки тебе не занимать, приятель".