Кукольник

Толпа дрогнула, качнулась вперед, подбежавший к карете рослый сержант крепко ухватил Джонатана за воротник, рванул его вниз, к себе, протащил к дверям, и они тут же захлопнулись.

— Линч! — взорвалась, как один человек, толпа, и голоса тут же раздробились. — На кол его! Четвертовать! Отдайте…

Полицейские переглянулись и по команде старшего, от греха подальше, встали у дверей, предотвращая даже саму попытку взломать их.

— Будь моя воля, я бы его отдал, — тихо проронил один из констеблей.

Полицейские снова переглянулись и сплотились у дверей еще крепче.

К половине восьмого присяжные уже добрались до здания суда, но время было назначено на восемь, и приходилось ждать.

Толпа периодически взрывалась хором голосов и начинала дружно наваливаться на полицейских, но пока ей не хватало какой-то искры, запала, чтобы окончательно воспламениться и снести все преграды к чертям.

Не лучше было и внутри. Светская публика, для которой и были предназначены лавки, тоже требовала суда скорого, а главное — страшного. И только без четырех минут восемь, когда присяжные начали по одному входить в зал, все прекратилось — ни шума, ни крика, ни даже сдавленного плача тех, кто знал мальчишку достаточно близко.

А потом огромные судейские часы пробили восемь раз, и из своей особой двери вышел главный городской судья сэр Исаак Доусон.

Он подошел к своему креслу, но, против обыкновения, не сел в него, а ухватился одной рукой за спинку.

— Господа, — как всегда, громким, хорошо поставленным голосом произнес главный судья. — Суд переносится.

Все замерли. Уже по необычайно бледному лицу судьи было видно, что случилось нечто экстраординарное.

— И еще, господа, — судья шумно набрал воздуха. — Сегодня ночью святотатственно убит наш глубокоуважаемый и всеми любимый священнослужитель преподобный Джошуа Хейвард.

Известие о жуткой смерти преподобного Джошуа поразило город наповал, и толпа, только что более всего на свете жаждавшая увидеть чужую кровь пролитой, рассосалась в считаные минуты. А когда из надежных источников в мэрии и полицейском управлении в свет начали просачиваться первые слухи, стало ясно, что настоящий «орлеанский упырь» все еще на воле.

Судя по тому, что говорили полицейские, более жуткой картины они еще не видели и, дай бог, никогда не увидят. Почти голый, едва задрапированный обрывком ткани от пояса, обескровленный, нафаршированный липкой, смолистой дрянью, словно утка черносливом, священник был прибит гвоздями к стоящему в центре храма деревянному кресту вместо Иисуса.

Сам Иисус, аккуратно снятый, стоял у дверей и страдальческими глазами смотрел на свою точную, один в один, копию.

Совершенная точность воспроизведения почерка неуловимого «упыря» не оставляла сомнений. Это снова он, и Джонатан, что бы он там ни подписал, невиновен.

Совершенно убитый страшной новостью, мэр тут же собрал в управлении полиции закрытое совещание, но вот результат этого совещания обескуражил всех. Юного Джонатана Лоуренса не только не выпустили, но, более того, огромный отряд полиции оцепил его семейное поместье со всех сторон и, как утверждали очевидцы, начал такой дотошный обыск, какого в округе не делал еще никто и никогда.

А менее чем через сутки мэр объявил, что «упырь» никогда не действовал один, отсюда и небывалая скорость мумификации, и полиция только что раскрыла полный состав банды. Что это означало, горожане узнали достаточно быстро. Буквально через день муниципалитет выпустил официальный бюллетень, в котором значился полный состав языческой сатанинской секты, и, помимо самого Лоуренса, входили в нее ни много ни мало, а семь человек. Если, конечно, их можно было назвать людьми.

Все семеро оказались рабами, и, кроме двух самых первых, взятых за принесение в жертву ребенка, все остальные были так или иначе причастны к тому самому первому показу мертвой головы в так называемом театральном представлении: кухарка Сесилия Бигстоун, четырнадцатилетний поваренок Сэмюэл Смит, помощник конюха Абрахам Тротт, горничная Цинтия Даблтиф и дворецкий Платон Абрахам Блэкхилл — первый помощник руководителя секты Джонатана Лоуренса.

С этого дня город наконец-то вздохнул с облегчением. Теперь полиция щедро делилась всеми добытыми в ходе следствия подробностями преступлений, демонстрируя, что злодеи изобличены и более городу бояться некого.

Следует сказать, следствие вскрыло достаточно много жутких и одновременно пикантных деталей. Так, например, выяснилось, что все члены секты состояли в близких отношениях, причем не только женщины с мужчинами, но и в других сочетаниях. Далее, следствие совершенно точно установило, что кровь убитых в обязательном порядке выпивалась самими язычниками, и без этого ритуала подношение Сатане считалось недействительным.