Кукольный домик

— Понимаешь, экраны нужны нам, чтобы наконец создать нечто общее для людей, общую единую реальность, где они могли бы взаимодействовать, понимать друг друга с полуслова, не переживая насчет блуждающих где-то там, — она махнула рукой, указывая на окно, — опасностей внешнего мира. Экраны показывают людям только то, что они хотят в них увидеть. Это и есть проект по перезапуску реальности. И знаешь что? Ты, оказывается, не берешься ими, и нам тем самым мешаешь, — ты их каким-то образом игнорируешь.

Эр попытался продолжить разговор, но черненькая резко оборвала его, вытащив электрический пистолет и целясь им прямо в него. Из черного дула вылетел солнечный зайчик и ослепил мир, который вскоре канул в темноту. Нет, это просто рефлекторно закрылись его глаза.

— Или, — девушка задумалась, прислонив пистолет к высокому лбу и отдернув дулом челку, — есть другой вариант. Он должен понравиться тебе больше.

— Какой еще вариант? — произнес дрожащим голосом Эр.

Она обезоруживающе, по доброму рассмеялась и опустила оружие.

— Неужели я попалась на удочку? Все этот неугомонный Тощий. Ты ведь не реагируешь на экраны только по одной причине…

Девушка элегантно поднялась со стула, ночным призраком вплотную подошла к ошалевшему Эру и медленно, сперва с отвращением, запустила пальцы ему в волосы, морщась от неприязни.

Бегло ощупав его шею, черненькая выдохнула и улыбнулась, — напряжение ее отпустило, душа наполнилась прежней легкостью.

— Так и знала! — визгнула она. — Ступай обратно. Да, и скажи Тощему, чтобы больше так не делал, его ужасная шутка могла дорого мне стоить.

Она замерла напротив окна, с элегантной гибкостью потянулась руками и начала дико хохотать.

Под аккомпанемент ее безумного смеха, Эр без промедления стал ощупывать собственную шею. Его холодные, замороженные пальцы остановились, зависли на полпути: кончиками он ощутил небольшой бугорок, не заметную выпуклость. Или это все просто ему казалось? Неужели проснулся, пробудился из спячки его самый темный кошмар? Он не мог больше пошевелить руками, тело не слушалось команд.

И тут все колыхнулось, затмилось густым туманом, неторопливо ползущим с улицы сквозь стены небоскреба. Земля ушла из под ног, Эр в страхе закрыл ладонями лицо и ощутил под ними колючий холод. На месте глаз пылали бледным синим огнем два экрана. Стены стали плавиться, расползаться, за окном вспыхнул незримым пламенем матовой черный шар, что затягивал сверкающую неоном ночь внутрь себя. Это была огромная черная дыра. Все рушилось, устремляясь внутрь образовавшейся пустоты. Два экрана вместо глаз! Эр не видел настоящий мир, он все время глядел лишь на то, на что ему предлагали смотреть. Он был самой обычной куклой без собственной воли, которую могли выключить в любой момент. Значит, решил Эр, в нем всегда сидела его личная пустота, внутри него беспрестанно щелкали рубильники, бежал ток нервных импульсов, генерировались призрачные миражи чувств и ощущений, — внутри него никогда не жила душа.

А девушка все хохотала и хохотала. И ее смех, ставший вскоре воплем, растянулся, стал длинным-длинным, противным, как в замедленной съемке. Черненькая из последних сил насмехалась над Эр, издевалась, — и вскоре ее голос навечно замолк, издав последнее глухое бульканье.

* * *

Он очнулся за барной стойкой и первым делом судорожным движением ощупал шею. Все было в полном порядке.

Когда прошел невротический жар, Эр увидел старого друга Макса. Он заметно изменился с их прошлой встречи: казался неестественно грустным и с угрюмой миной взбалтывал жидкость в стакане. Совсем будто и не существовало его здесь, — Макса заменили, вылепили из пластилина, подменили внешне похожей копией. Лицо осунулось, весь он потолстел и размяк, как тесто. Эр огляделся по сторонам. Все экраны на стенах потухли. Должно быть, снаружи шел дождь. Теперь в них сквозил мрак, — и будто он даже стремился вырваться из экранов в помещение, хотел оттуда вытечь и оцепить, захватить одурманенных людей.

Конечно, сообразил Эр, бар же совсем не на верхотуре небоскреба находится, а спрятан глубоко под землей, — люди были закопаны под толщей бронзовой пыли.

Он подошел к Максу.

— О, а ты где пропадал? — спросил он, лениво шевеля языком. — В какой такой комнате? Понятно все с тобой, — Макс отвернулся, сделал глоток и теперь крутил в руках пустой стакан. — Напридумывал себе комнат. Удивительный ты человек… А я, как видишь, раскис совсем. Даже не знаю, не пойму как так вышло…

— Это ты после таблеток? — спросил удивленный Эр, который стал кое-что подозревать.

— Да какие там таблетки… — Макс махнул вялой рукой. — Забыл их взять. Теперь как дурак сижу. Врач прописал принимать их чаще, но я решил сегодня попробовать продержаться без них. Потом и вовсе из мыслей они выпали. А теперь когда нужны, их нет. Знаешь, они же меня контролируют; играет моими чувствами этот препарат, — он поднял на меня пустые глаза, похожие на два бездонных колодца. — А я не хочу, совсем не хочу… Ладно, Бог с ними. Скажи лучше, куда пропал этот самый, как его там…