Кукольный домик

И тут, когда дело дошло до самого главного, когда должно было произойти полное слияние двух созданий, все перевернулось. Чувства смешались, цвета поблекли. Произошел слом в восприятии. Теперь Эру чудилось, как он скатывался вниз по скользкой воронке, как его затягивает водоворот страха. Ему перестало это нравиться, он блокировал ползущие по душе, как паразиты, импульсы куклы, ведь вместе с ней они точно поменялись местами. Эр вскочил, скинул девушку с себя, затрясся, добрался до кнопки на задней стороне ее шеи и прекратил искусственную жизнь. Он тяжело дышал, в глазах стоял ужас. Он увидел в кукле нечто пугающее, нечто кошмарное — то, чего забыть больше нельзя.

Нагая, остывшая девушка безжизненно лежала в его руках. Ее волосы растрепались, касаясь влажной кожи Эр, которого теперь дергало и тошнило. Когда он поменялся с ней местами, то узрел внутри нее удушливую пустоту, безысходную глушь, где кликали команды, где каждый сигнал угасал за высокой черной стеной. Кукла, проникая внутрь желаний человека, дает ему возможность взглянуть и внутрь себя, — и там Эр рассмотрел только пожирающую жизнь тьму, только скачки напряжения и импульсов, всегда имеющих начало и конец. И больше ничего.

Эр вздрогнул от неожиданного звонка. Неизвестный абонент.

— Алло?..

— Еще рано, давайте дадим ему время, — шелестел слабый голос.

— Макс?..

— Эффект индивидуален, нельзя точно определить момент выхода, — тихо вещал динамик.

— Кто это говорит?..

— Мы отправим к нему нашего агента.

Голос смолк, связь оборвалась. Раздались три частых гудка. Эр в недоумении всматривался на потухший дисплей. Тем временем в салоне фургона стало светлее. Чем ближе автомобиль подъезжал к центру города, тем чаще на дороге стали вырастать дорожные фонари и появляться закутанные в просторные плащи люди, бредущие вдоль шоссе, уткнувшись в синие экраны; и все чаще пустую автостраду поливал отсвет той жизни, которая вяло текла в самых низших этажах гигантских небоскребов. Из-за вытекающего на трассу ярко-рыжего света пространство приобрело какой-то неестественно ржавый, маслянистый блеск. В воздухе парили искрящиеся бронзовые частицы пыли.

…За тобой идут. Прими нас, пока не поздно, позволь нам к тебе прикоснуться, пока ты не остыл навсегда. Мы горячие, нежные, не убегай от нас. Милый, выслушай. Если ты не захочешь с нами общаться, то все, что нам останется сделать — себя погубить… Мы себя сожжем!

Эр резко ударил по тормозам, небоскребы замерли. Он оттянул дверцу, обогнул фургон, дернул ручку багажника и с глупым выражением уставился на кукол.

Пошел дождь. Капли барабанили по обшивке. Три куклы лежали друг на дружке: кто на спине, уткнувшись в резиновый коврик, кто рассматривал потолок. Эр залез на сколько мог внутрь, перевернул одну из них, потянулся к шее и нажал на кнопку. Глаза заморгали во мраке, заблестели, задвигались, и затем замерли. Значит, глядит сейчас на Эр. Молчит. Ждет указаний.

С бледных губ Эр сорвалась команда. Кукла с белыми, как хлопок, волосами широко открыла глаза. Происходил анализ всех ее систем. Запищал результат.

— Сбоев не обнаружено, — бездушно сообщила она.

Что он еще мог ожидать? Это он сошел с ума, а не мир. При этом, когда она говорила, шевелились лишь ее губы, лицо оставалось непроницаемым, и чуть удивленным от ее выступающих из орбит глаз.

Однако она могла его обмануть. Эр нагнулся к оживленной кукле и аккуратно коснулся ее ладони. Холодная. Твердая. Кожа плотная, стянутая. И больше ничего. Он сел подле нее. Кукла бурила взглядом Эр, словно вопрошая его что-нибудь сказать, моля его разрешить ей работать в полную силу. Он больше не назначал команд.

Дождь смочил ему спину. Эр залез внутрь и обнял куклу. Сильно стиснул и пытался не отпускать. Стал считать про себя. Сорок. Пятьдесят. Сто… Эр вдруг захотелось все бросить. Но бороться можно только так — идя напрямик.

Мягкие белоснежные волосы куклы касались его лица. Черные зрачки смотрели на Эр сквозь стену из свисающих с головы отдельных лоскутов. Оттуда, как из зарослей, выглядывали хищные, завлекающие, бездонные… Эр неотрывно всматривался в ее чарующие глаза, долго держал контакт и почувствовал в них неизмеримую грусть, безмерную тоску. В нем возникло сочувствие к кукле.

Нет, хватит! Он резко отстранился, отпрянул. На сегодня хватит. Им это и надо — убедить его, перетащить на свою сторону. Они бессознательно, строками команд велели человеку проявить к ним эмпатию. Нашли к Эр ключик. Нет, не видать им этого!

Он залез обратно в машину, включил музыку и схватился дрожащими руками за руль — больше пронзительного, завлекающего сипения из-за спины не раздавалось.

* * *

Вскоре Эр подъехал к центральному небоскребу, окруженному большим парком, в котором проступали небольшие домики. Только тут и росли деревья, цвели цветы и отступал асфальт, уступая место обычной земле. Здесь обитала жизнь.