Кукурузник

Тогда, пять лет назад, когда Оболонский прислал мне сообщение о том, чтобы я возвращалась, слушаться его не собиралась. И даже не отвечала на последующие его смс, и уже через два дня встречала его на пороге своей съемной квартиры.

Отследил, гад. Все у него получалось.

«— Привет, принцесса, — сказал он с улыбкой на губах, но я видела, насколько она была наигранной.

— Макс? — удивленно произнесла я, приоткрыв рот и хлопая ресницами.

— Именно, пропусти.

И он не спрашивал, он приказал и сам, приподняв меня, переставил на другое место, и закрыл за собой дверь. Я буквально ошалела от его наглости, и когда он обернулся ко мне, встретила его строгим взглядом.

— Ничего не хочешь мне объяснить? — сложив руки на груди, серьезно отчеканила я, не собираясь с ним любезничать.

— Аналогичный вопрос, — от улыбки и следа не осталось.

Сорвал с себя кожанку, — Господи, и где он только таких размеров нашел, — и отбросив ее на ближайший стул, толкнул меня к стене.

— Обалдел? — возмутилась я, и положила руки ему на грудь, когда Макс прижал меня своим телом к стене.

— Слегка. Объясняйся, какого черта ты смылась и никому ничего не сказала?

— Тебе какая разница? Разве тебя это каким-то образом задело?

— Ты сбежала от меня, — сказал с придыханием, и я охнула, когда он приподнял меня, заставляя обвить ногами его бедра.

— Разве? Мы же оба получили того, чего хотели, и главное… я не требовала от тебя каких-то обязательств. Тебе вроде нравятся такие отношения.

— Может, и нравятся… но я тебя не отпускал, — рука легла мне на щеку, и я облизнула нижнюю губу, испытывая волнение от его близости.

— Так ты будешь разговаривать со своей женой, а я вольная птица, ммм…

Гаденыш… Он воспользовался тем, что я отвлеклась и скользнул рукой вниз. С силой сжал грудь, вырывая из моего рта глубокий стон.

— Зачем ты приехал сюда? — спросила, прикрыв глаза. Я ненавидела его в эту минуту, потому что знала, он не мой. И никогда не станет моим.

— За тобой. Я хочу быть уверен, что с тобой все нормально, и ты не попала в какую-то передрягу.

— Что? — от удивления распахнула глаза. — С чего это вдруг?

— Слишком пошло ты стала одеваться.

Его рука скользнула вниз, и я не успела опомниться, как пальцы пробрались под спортивные и трусики, и накрыли мою киску.

Глубокий вдох…

— Ты уехала, не оповестив меня. Думаешь, я такое прощаю?

— И что же ты сделаешь? В угол поставишь коленями на горох?

— Нет, милая… я поступлю иначе.»

И да, он тогда стал меня ласкать своими пальцами. Мучительно медленно, долго, да так, что я едва не заплакала от пытки и не стала умолять его позволить мне кончить. Он постоянно доводил меня до грани, до той невидимой черты, где стоит слегка надавить на бугорок, и я смогу получить долгожданное удовольствие. Но казалось вот-вот и случится, как он снова отнимал руку, заставляя меня смотреть в его глаза.

И лишь когда я сама набросилась на него с поцелуями и с силой укусила за нижнюю губу, Макс позволил мне кончить. По всей видимости, ему понравился мой порыв, и он решил меня таким образом наградить. Правда, скрывать не стал, что ожидал продолжения, к чему лично я готова не была. Да, мне хотелось его, но целиком и полностью, а не снова для одного траха. О чем молчать я не стала.

«— Отцепись от меня, — зашипела я, когда его руки принялись стаскивать с меня вещи.

— Ты чего? — удивился неподдельно.

— Ты прилетел, чтобы потрахаться? Убери свои грязные руки, чертов озабоченнец! Да я ненавижу тебя, ненавижу! — я пыталась вырываться из его захвата, но Макс держал крепко, что я едва могла шевелиться.

— Лина, прекрати брыкаться.

— Ты развелся? Ты уже развелся?

— Нет, я места себе не находил, не зная, где ты есть. А потом все свои дела переносил, чтобы прилететь к тебе.

— Зачем? — закричала я, кулачками ударив по его крепкой груди. — Зачем ко мне прилетать? Ты что, не понимаешь, как мне больно?

— Виталина, послушай меня…

— Ты сам прекрасно знаешь, зачем я улетела, прекрасно знаешь, что это из-за тебя. Зачем ты теперь приперся? Зачем душу мою терзаешь?! Улетай обратно, Макс, улетай. Я тебя ненавижу. Я не хочу видеть тебя. Ты причиняешь мне боль!

— Виталина, выслушай меня!

— Да не хочу я тебя слушать! Убирайся из моей квартиры! — заорала я, наконец-то оттолкнув его от себя, и, пройдя к двери, открыла ее, давая понять, что я не шучу.»

Я действительно тогда не шутила, но моя боль была сильнее чувств. Я искренне не понимала, зачем он прилетел ко мне в Лондон, и вроде бы должна была обрадоваться, а вышло все наоборот. Как бы я его ни любила, но, если решила убежать подальше, значит, нужно действовать в выбранном направлении. А его присутствие рядом никак мне не поможет хоть немного излечить сердечко. Потому и выгнала, и больше ни разу не видела за все долгие пять лет.

— Ну что, малышка, остаешься? — вырывал из воспоминаний голос Беатрис, а я моргнула несколько раз и прокашлялась.

— Я не люблю его, — соврала я, а мыслями до сих пор была далеко в Украине, там, где жил похититель моего сердца.

— Мы так и поняли.