Кукурузные человечки

-Мы обрастаем страшными волосами, - выступал он, - которые делают нас похожими на первобытных людей, - ради чего? Только для того, признаюсь я вам, как на духу, чтобы скрыть за усами и бородой слюнтяя, кисляя, размазню, недотепу и растяпу, оголтелого романтика... И что получается? А ничего! Потому что стоит нам, заросшим, как лесные разбойники, начать сочинять очередную, так любимую нами романтическую сказку,- я имею в виду не только сегодняшний закат, - как появляется ясноглазый младнец - вроде тебя или Нинон - и, не испугавшись бороды, одним словом разрушить идиллию. Говорит правду, от которой нас корчит. В этом, в окатывании нас холодной водой, - примета времени. Что ж - вперед, ясноглазые! Бородатые слюнтяи - прочь! Ваши романтические пейзажи - всего лишь дань прошлому, из которого вы не можете вытащить ноги. Мир стал жестким, как чертеж, а мы все еще ищем в нем оттенки...

-Они натворили что, да? - раздался голос позади Кубика, и Нинка вскочила и спрыгнула с крыльца.

-Мамка пришла! - завопила она и повисла на материной шее. - Мамка!

-Здравствуйте, Аня, - сказал, вставая, Кубик. - На этот раз они не натворили, а сотворили. Они по-новому разгадали старую загадку. Мы все вас заждались.

Нинкина мама - усталое лицо, коричневые до локтя руки - присела на нижнюю ступеньку.

-Наталья из декрета вернулась, вот меня и отпустили на денек. Дочь, говорю, без меня растет, я ее неделями не вижу, только, может, на свадьбу вырвусь... Ну, как вы тут живете?

-Так вы завтра дома? Матушка-голубушка-Аннушка-доярушка! - запел Кубик. - Я знаю все: стирка, уборка, отдохнуть надо, на дочь-ненаглядышку насмотреться. - но не откажите в просьбе!

-Еще что-то делать надо?

-Дело невелико будет. - Художник взглядывался в лицо Анны. - Нужно вам будет посидеть с дочерью на лугу, ни о чем, кроме травы, не думая.

-Ой да что вы! - замахала руками Анна. - Да я завтра на минуту не присяду! Какой луг! Какая трава!

Нинка сидела, уткнувшись в материно плечо.

-Ма, - сказала она, - он тебя нарисовать хочет. Это я ему сказала, чтобы нарисовал.

-Зачем меня рисовать, что я - артистка какая? Потом как-нибудь.

Кубик все так же смотрел на лицо Нинкиной мамы.

-Артистка, артистка... - уговаривал он, - все женщины артистки... А "потом", Аннушка-доярушка, не будет. Луг вон, я слыхал, запахать хотят. У Натальи ребенок заболеет или еще что-то случится, а там, глядишь, и зима. А я хочу - пока август, пока луг, пока молода, пока в глазах синь проглядывает...

-Какая уж там молодость, какая синь, - вздохнула Анна, - цельными сутками только коров и вижу...

Глаза, заметил Славик, у Нинкиной мамы были такие же, как у дочери, - то серые, то голубые, как лесные колокольчики. Но чаще всего серые.

-А когда на луг-то пойдем?- согласилась она. - Я ведь и голову должна помыть, и платье приготовить.

-Платье нужно попроще, - распорядился Кубик. - Не на бал пойдем - в траве сидеть, на речку глядеть.

Анна с дочерью, обнявшись, ушли.

-Ну, - сказал Кубик, ударяя правым кулаком в ладонь, - завтра я дам ему бой!

-Кому? - удивился Славик.

-Той бездари, тому лентяю, что сидит во мне. Я ему покажу, тугодуму!

Бабушка позвала внука ужинать.

После ужина Славик поспешил в огород. Его встретил голос Вьюры, который, видимо, нес дежурство на своей кукурузине.

-Наши в корабле. Ночью он видим. Мы решили, что завтра нужно осмотреть хоть один ваш город.

Но снизу раздался еще голос:

-Славик, привет! - Это был Питя. - Мы выполняем программу полета. Вьюра сказал тебе, куда мы летим? Что в ваших городах самое интересное?

-Самое? - переспросил Славик. - Самое - это... наверно... (Что может быть интересно для пришельцев? Ну что? Что?..) - Зоопарк, - решился он. - Цирк. Ну еще архитектура... Высотки... Людей полно... Машины...

-А что такое зоопарк? - ухватился за слово Питя.

Славик рассказал.

-Ух ты! - сказал малыш.

-Хорошо бы посмотреть, - вставил Вьюра. - Но как мы покажемся там днем?

-Можно ночью! - быстро нашел ответ Питя. - Идея! Грипа! - крикнул он в темноту. - Мы должны побывать в зоопарке, там собраны все звери Земли!

Встретиться снова договорились только на послезавтра. Завтра утром корабль возьмет курс на город.

Фея и Фей

На луг шли впятером: Кубик, Анна в новом цветастом сарафане, Нинка. Славик и коза. Впереди шагал Славик, за ним художник с козой через плечо и этюдником на веревке (тьфу! оговорился, нужно наоборот), а сзади, все еще обнявшись, делили узкую тропинку Пантелеевы. Третья Пантелеева, Евдокимовна, вышла их проводить, что-то вспомнила, закричала, но никто останавливаться не захотел и, чтобы она не беспокоилась, помахали ей руками.