Кукушка

В последнее время слух у Рутгера значительно обострился — даже в человеческом облике он слышал гораздо лучше, чем другие люди, и всё равно на кухне говорили слишком тихо, только изредка до наёмника доносилась пара слов вроде: «…совсем ещё девчонка…», «…надо присмотреть…» и «…как-нибудь пристроить…». Рутгер догадался, что речь шла о Сусанне. К тому времени когда Жуга показался из-за занавески, он уже покончил с обедом и теперь сидел в молчаливой задумчивости, крутил перед собою ложку и хмуро разглядывал ряды пивных и винных бочек вдоль стены.

— Всё. Теперь домой, — с облегчением объявил Жуга. — Кажется, она согласна.

— Откуда ты её знаешь?

— Мы давние знакомые, — уклончиво ответил травник. — Пошли.

Перевалило за полдень. С моря подул ветерок, стало немного прохладнее. Назад шли торопливо, срезая дорогу через переулки. Оба рынка обошли стороной.

— Я ничего не понимаю, — наконец признался Рутгер. — Кто ты всё-таки такой, а? Одни тебя страшатся как огня, другие преследуют, третьи на тебя чуть ли не молятся, а гильдия воров тебя боится даже трогать. Кто ты? Чернокнижник?

— Я травник. Знахарь.

— Ха! Думаешь, я поверю? Да тебя тут каждая собака знает, но молчит! Никакой ты не травник — это всё из книжек, это всё ерунда. В чём твоя сила?

— Долго объяснять, — ответил Жуга, — да и не нужно. Скажем так: когда-то, в прошлом, я многим наступил на больную мозоль…

Он умолк.

— Ну? А потом? — подначил его Рутгер. — Договаривай!

— А потом я срезал им эту самую мозоль. Так что у людей есть повод помнить и плохое и хорошее. Достаточно?

Рутгер растерялся.

— В общем, да… — признал он. — Что ты собираешься делать?

— Нужно время. Ещё немного времени. Но мне очень трудно сдерживать…

— В смысле — сдерживать? Это ты о чём?

— О Силе. Ты не поймёшь.

— Почему не пойму? — возразил наёмник. — Может, как раз очень даже пойму! Мне рассказывала Зерги. Она даже сказала, что у меня есть талант к магии.

— Талант к магии? — Травник с интересом присмотрелся к Рутгеру. — Может быть, может быть… Впрочем, не знаю. Надо будет испытать тебя ножом, когда всё кончится. Ты знаешь, что не каждый способен колдовать?

— Ну.

— Знаешь, что Сила копится и расходуется?

— Ну.

— Знаешь, что ею можно творить добрые дела, а можно — недобрые?

— Ну.

— Заладил: «ну» да «ну»… Баранки гну. Так вот. Так получилось, что во мне сейчас скопилось столько этой самой Силы, что я и сам есть Сила.

— Так это же замечательно!

— Дурак ты, Рутгер… Впрочем, ладно, это мы обсуждать сейчас не будем. Важно другое: чтоб использовать такую прорву, дать ей выход, нужен кто-нибудь другой. Не я.

— Почему?

— Потому, что я с таким потоком не справлюсь, ибо я и есть поток. Меня не будет, если, так скажем, рухнет плотина. Сила ворвётся в мир, и, пока она не рассеется, все, у кого есть даже самые слабенькие способности к колдовству, натворят таких дел… Кругом война, ненависть, злоба. До конца света, думаю, не дойдёт, но кошмар будет ещё тот…

Есть три ребёнка. Верней, они почти уж и не дети. Их я и ищу. Среди них есть девочка, которая сильней меня. Но женщина не копит Силу, только преобразует готовую, как мельница, которая не заставляет воду течь, а лишь вбирает силу падающей воды.

— И где она? И для чего другие двое?

— Долго объяснять. Где они — скоро узнаем. А пока нужно как можно дольше сдерживать плотину. Изо всех сил. Сдерживать плотину и стравливать воду. Совсем по чуть-чуть.

— Во как… — изумился Рутгер. — И как ты думаешь это делать?

— Как всегда, — двусмысленно ответил Жуга.

Наёмник вдруг рассвирепел.

— Ну а на кой тогда Зерги с тобою связалась? — закричал он, тряся корзиной так, что из неё посыпалась снедь. — Зачем мне болтаться при тебе? Зачем ты мне вообще всё это говоришь?! А?

Прохожие шарахнулись в стороны, но Жуга, казалось, не обратил на весь этот шум никакого внимания — вместо этого присел и принялся собирать в подол рясы выпавшие на мостовую яблоки, хлеб и сыр. Пара яблок досталась ушлым мальчишкам. Жуга не стал их гнать.

— Когда всё случится, — спокойно сказал он, — просто будьте рядом. Пусть Зерги зачерпнёт, сколько сможет. Ей не хватило сил для полного заклятия. Возможности её невелики, но, думаю, вы сможете обратно стать людьми. Быть может, повезёт ещё кому-то, это мелочи. Главное, чтоб это был не Андерсон или кто-то вроде него.

— А кто такой Андерсон?

— Понятия не имею, — признался Жуга. — На, положи обратно.

Некоторое время они шли молча. Вдали показались крыши северной окраины, в том числе и дома травника, точнее — дома загадочной Герты, где они остановились.

— А что будет с тобою? — спросил Рутгер.

Травник, щурясь, посмотрел вверх, на солнце.

— Я умру, — просто сказал он. — И давай не будем больше об этом.

Скупая простота и холод двух последних фраз настолько поразили Рутгера, что он до самого крыльца не произнёс ни слова.