Кукушка

— Какую сделку, если его должны были арестовать?!

Будто готовясь обрушить на меня новую порцию своего гнева, Макс резко втянул носом воздух и… неожиданно промолчал. Зарылся лицом в волосики хныкающей дочки, погладил ее по спинке. Отвернулся.

— В сложившихся обстоятельствах наши руки связаны.

— Именно поэтому я позвонила Ивану.

Макс бросил на меня хмурый взгляд из-за плеча и снова вернулся взглядом к окну.

— Ты меня не дослушала… Вчера, в разговоре с главным, мы сошлись на том, что наказать виновных… всех, даже тех, кто стоял за Вуичем и отдавал ему приказы, мы сможем, только подключив к делу спецслужбы одной из стран, в которые он поставлял вооружение.

— Но… ведь наша страна не обязана выдавать своих граждан…

— Совершенно верно. Но что мешает арестовать их на территории другого государства?

— Все то же отсутствие улик? — робко поинтересовалась я, оглушенная пониманием совершенной ошибки.

— Их бы предоставил Вуич. Именно об этой сделке я говорил.

Их бы предоставил Вуич… Их бы предоставил Вуич… Слова Макса гулким эхом звучали в моей голове.

— Макс… Но почему ты вообще решил, что Иван стал бы с вами сотрудничать? Что, если бы этого не случилось?

— Он не дурак. Понимает, что в сложившихся обстоятельствах ничем хорошим для него это дело не закончится. Его просто сольют, если он их сам не переиграет.

— Но ведь тогда он лишится свободы.

— Это гораздо лучше, чем лишиться жизни. Согласись.

Голос Макса звучал сухо и безжизненно. Ссутулив широкие плечи, он осторожно укачивал в руках Алису. Из моей груди рвались слова извинений, от которых никому из нас не стало бы легче. Глупые, бессмысленные слова.

— Прости… Я верила, что так будет лучше, — прошептала я, пряча в карманах домашних брюк свои подрагивающие от волнения ладони.

— С вероятностью в девяносто девять процентов теперь меня отстранят от этого дела… Что сведет практически на нет все мои попытки вытащить тебя из этого дерьма.

— Прости, пожалуйста, прости…

— Поэтому, если тебе еще хоть что-то известно… Расскажи мне об этом прямо сейчас. Пока я могу еще хоть что-то сделать.

Макс ненадолго вышел из комнаты, чтобы уложить задремавшую на его плече дочку. Пока его не было, я пыталась себя убедить, что больше не имею права молчать. Но это было так сложно — довериться! После того, как меня столько раз предавали, довериться до конца, не оставив за душой ни единого козыря и ни тени сомнений. Но вместо этого сразу, как только Максим вернулся, я совершенно некстати спросила:

— Зачем? Скажи… зачем тебе это?

— А ты еще не поняла?

— Возможно. Но я бы хотела услышать…

— Что я люблю тебя?

— Может быть, — мой голос скатился в сиплый, едва слышный шепот.

— Я люблю тебя, Марта.

— Очень глупо спрашивать тебя об этом, зная, что сейчас ты скажешь все, что угодно, лишь бы только выведать все мои секреты, — влажно всхлипнув, заметила я.

— Очень глупо сомневаться во мне после всего, что между нами было, — парировал Макс, задевая губами волосы на моей макушке. Ни слова не говоря, я прислонилась к нему. Сердцем к сердцу, размеренно стучащему внутри не в пример моему… колотящемуся, что есть силы.

— Пешин… Это его схемы. Ты и сам не можешь об этом не думать. Сейчас, когда он метит на кресло, делается все, чтобы убрать тех людей, кто может знать о его делишках. Пешин никогда не работал напрямую с Иваном. Только через Мартынова, с которым потом у них случился конфликт. Полагаю, что убить меня хотел все же последний. У него больше поводов думать, что мне может быть о чем-то известно. А Пешин… Он, скорее, боялся, что Вуич сдаст Мартынова. А уж тот, по цепочке, его самого, поэтому и давил на твоего Сеничкина. Ведь давил?

Макс кивнул, соглашаясь.

— У тебя есть на него хоть что-то? Что-то, что можно будет реально использовать? Если Вуич пустился в бега… Нам не будет покоя, пока мы с этим всем не покончим.

— У меня есть флешка. Когда-то давно… пьяный в угар Иван сам мне ее отдал, сказав, что это моя страховка на случай, если с ним что-то случится. Утром он об этом не вспомнил, а я не стала напоминать.

— Где эта флешка? Она с тобой?

— Нет… Ты что? Она хранится в банковской ячейке. Вместе с деньгами и моими новыми документами.

— Ты знаешь, что на ней?

— Нет. Но, думаю, что конец Пешина.

Глава 25

После рассказа Марты моя злость отступила. Осталось… опустошение. Да, наверное, так. При этом я был предельно собран и максимально сконцентрирован на деле… Мой мозг, как самый мощный компьютер, вновь и вновь перелопачивал полученную информацию, а сам я собирался в путь.

— Мы не можем остаться здесь? — в который раз спросила Марта, замирая с занесенной над сумкой стопкой детских вещей.

— Нет. Нам нужно получить флешку. Понять, что за информация на ней находится, и если это то, что нам нужно, как можно скорее передать данные нашим западным партнерам.

— Выходит… Тебя не отстранили?

— Выходит, что нет.

— Я рада.