Кукушка на суку. Акт первый

– А я люблю на таком! – Женька подергал за рога послушного ему тихохода. – На нем летишь по-настоящему! По воздуху летишь! А не дырявишь пространство и время. Фь-ю-ють, свистнул, и ты уже хрен знает где! Никакого цимуса. Да и какая разница, на чем возвращаться с успешного задания?

За спиной в полнеба колбасилось в шаманских диких плясках огромное зарево, подогреваемое всё новыми и новыми гигантскими всполохами взрывов.

– Блин! Ракета!!!

Мы оба уставились в инверсионный след, нарисованный реактивным снарядом, летящим в сторону раздолбанной нами базы. Чья это ракета? Может быть, это наши сделали контрольный выстрел? Но крылатая дрянь, пролетев мимо, вдруг сориентировалась, сделала характерную петлю и устремилась прямо за нами. За миллисекунды ужасом пронеслись мысли, совсем нелестно характеризующие моего напарника, с его «люблю» и «фь-ю-ють». На реактивном истребители уже давно были бы дома! А на этом пропеллерном «чуде» … Э-эх!!!

Но Женька всё же был классным летчиком. Нет маневра у поршневого мастодонта, чтобы уйти от ракеты. Без шансов! Но «швакнуть» её из автоматической пушки слабая надежда существовала. Главное, чтобы были боеприпасы, и Женькино «люблю на таком» соответствовало его мастерству. И вот мы, каким-то невероятным для аэродинамики способом, практически на месте перевернулись навстречу ракете. И в следующий миг Жека уже с бешенством перекрикивал тарахтение пушки, выплеснувшей струю снарядов навстречу крылатому киллеру. Ну надо же! Попал! Хаотично переворачиваясь, наш монопланчик нёсся на волне мощнейшего взрыва. Всё же крепко делали такие самолетики! Но долго радоваться судьба нам не позволила. Последнее, что я запомнил – это противные усики летчика вертолета, который неизвестно откуда вынырнул. Струи крупнокалиберного свинца устремились прямо в нас. Словно в замедленном видео куда-то в стратосферу улетел искореженный пропеллер поршневого мастодонта. Воздух сквозь продырявленную обшивку ворвался в кабину. В ту же секунду перед моими глазами стало летать всё, что даже априори не могло летать: какие-то гайки, патроны, таблетки… Самолет судорожно замер, встав на дыбы, и начал всё быстрее и быстрее скользить вниз в бездну, в никуда. Удар!!! И вот меня уже крутит и вертит в жутко холодной воде. Кругом плавает грязный лед. Но какой-то он неправильный, пластиковый, пенопластовый....

Я жив! Я жив! Я жив!

Выбравшись из воды совершенно без сил, свистя надорванными от перегрузки легкими, я свалился в лужу на берегу…

– Всё сам, всё сам! – рядом на песке сидела ещё достаточно интересная женщина.

Кто ты? Откуда? Голова гудела и никак не могла сообразить.

– Чего ты в данный момент хочешь больше всего? – участливого спросила она. – Может, чаю?

– Хорошо бы, – прошепелявил я засохшим языком.

Женщина встала и пошла вверх по холму.

– Постой! А кофе можешь?

– Могу! Я всё могу, – и она скрылась за верхушкой холма.

Вот ведь. Она «всё может». Фея, наверное. А ты, дурак, кофе попросил. А мог бы виски, «Феррари», виллу…

Как болит голова. Господи! Как болит голова! И как сухо во рту…

И тут меня осенило. Она не принесёт кофе. Она не за ним пошла. Сейчас женщина подойдёт к столику, сядет на стульчик, раскроет ноутбук и внесёт изменения в текст: «Главный герой отцепил от ремня термосок и налил себе в крышечку всё ещё горячий кофе».

Эта женщина – не простая женщина. Она не бармен, не официантка и не заботливая подруга. И даже не фея.

Она сценарист!

А я – тот самый актер, что вчера на вечеринке по поводу моего вливания в коллектив пьяно орал во всё горло:

– Я завтра буду делать всё сам!! Сам!!! Без всяких дублеров!!!

Да, вы угадали. Я вовсе не спецагент, ноль-ноль-какой-то там. Никого я не уничтожал и даже не летел на поршневом самолётике. И не падал с неба. Всё это доснимется потом на авиасимуляторах и в макете кабины. А взрывы базы и битву с ракетой и вертолётом наложат при помощи компьютерной графики. А сегодня мы снимаем, как главный герой, то есть я, выбирается на берег моря после катастрофы. К сожалению, процесс съёмки несколько затянулся. Только что был отснят семнадцатый дубль этого эпизода фильма с рабочим названием «Мёртвая петля». Этот дубль тоже не удовлетворил режиссёра, который с недовольным выражением холёной физиономии пронзал меня рентгеновским взглядом, не видя моих талантов в упор.

Раздался хриплый, прокуренный голос помощницы режиссёра:

– Так! Всё! Хватит валяться! Загорать будем, когда отснимем этот эпизод. Всем на исходную!

Что ж, придётся вновь лезть в воду, заполненную бутафорским льдом. Какой бред! Кругом жара, а я, потный снаружи и высохший изнутри от вчерашнего перепоя, вынужден быть героем арктического боевика. Хоть бы сжалились и дали накатить чего-нибудь. Тогда бы я точно показал всю обойму своих талантов и снялся с первого дубля. Идиоты!

Кстати, с жаргоном лётчиков, называющих реактивный самолёт «свистком», а штурвал «рогами», я познакомился только сегодня. «Швакнуть» на их языке – это значить пальнуть из ШВАКа – советской авиационной автоматической пушки Шпитального-Владимирового.