Кукушка на суку. Акт первый

– Не видел. Так на что ты претендуешь? Вы стали мелкими и невзрачными. Я о вас, мужиках, говорю. Вы ждете, что всё за вас сделает женщина: накормит, напоит, ответит на насущные вопросы. И даже подскажет вам выход, выбор. Выбор: можно вам записаться в запасные игроки или нет. Вы не охренели? А? Мужики? Алё – где вы? Почему всё должна решать женщина? Как, после всего этого ты надеешься вызвать во мне ответные чувства? Как я вообще могу полюбить такого? Тряпка!

– Но своего жениха ты уже полюбила?

– Кто тебе сказал?

– Ты.

– Раз ты это слышал – то я тебе сказала. Но когда? Когда? Опять врёшь! Лемешев, почему ты всегда, непрерывно, патологически врёшь? Ну, почему? Не люблю я его. Если ты хочешь это знать. Я перед тобой открыта полностью. Но ты сразу в кусты – сдался. Ненавижу трусов. Я верю в твои чувства. Но не верю, что ты способен добиться моей любви. Прощай Лемешев. Я ухожу.

Она решительно двинулась к входной двери. Вот это разговорчик! Вот это беседка! Чёрт возьми. Я влюблён! Резко выдохнув, я решительно преградил ей путь:

– Постой, я не могу тебя так просто отпустить. Я провожу.

– «Провожу»? Господи! Господи!! Господи!!! Он меня проводит. И что? Ты целый час распинался о своей любви. Доволен? Всё? Успокоился?

– У???

– Что молчишь? Исполнил номер. Теперь твоя душенька спокойна?

– Жанна, я люблю тебя, неужели ты этого не видишь? Люблю по-настоящему.

– Не вижу. Слова, слова, слова. Если бы любил, то спросил бы меня. Любовь ¬– это когда двое. А когда один – извращение, самолюбование, онанизм какой-то. Ты меня спросил?

– Спросить?

– Как хочешь.

– Жанна…

– Я ухожу.

– Чёрт! Жанна! Жанна!! Жанна!!! Я не могу одновременно делать два дела: исполнять обещания данные тебе – это дело чести, и добиваться твоей любви.

– Это не помешало тебе удариться в признания.

– Да! Но я на самом деле тебя люблю. Я знаю, что это на всю жизнь. Навсегда.

– «Навсегда» – плохое слово. Оно сковывает. Всё сказал?

– Нет.

– Что-то ещё скажешь?

– Я тебя люблю.

– Я это уже слышала.

– Я не могу без тебя.

– И это было. Слова, слова, слова…

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

– Что-то новенькое, но эту фразу мне уже говорили. Я ухожу. Тебе есть ещё, что сказать?

– Ы-У-А!!!

Она засмеялась:

– Только не застрелись. Господи, господи, господи… какие вы мужики смешные и недалёкие. Я ухожу.

– Я провожу.

– Провожальщиков мне не надо. Мне нужен спутник: единственный и любимый. Прощай.

Жанна дошла до двери, открыла её, вышла и обернулась:

– Это всё?

– В смысле?

– Запал кончился? Любовь прошла. Или тебе не с кем было переспать?

Она скрылась за дверью, и я стремглав ринулся за ней:

– Жанна! Жанна!

Догнал я её уже возле лифта.

– Что «Жанна»? Спасибо Фёдор Константинович за интересный вечер. Я познакомилась со многими людьми. Когда стану старенькой буду вспоминать: «Вот была на вечере в театре «Россия», где познакомилась с Никитой Михалковым, с Екатериной Боярской…» – она с поразительной точностью изобразила дряхлую бабульку. – С кем там ещё?

– С Фёдором Лемешевым.

– Нет, упаси бог. Имя этого невзрачного человечка я не запомню.

– Жанна, ты меня любишь?

Девушка резко развернулась:

– Наконец-то. Эгоист! Самовлюблённый эгоист. Всё о себе любимом. «Я люблю, я люблю», – передразнила она. – Видимо ты так привык. Что за дебилизм?

– Любишь?

– Дурак, – она прислонилась ко мне всем телом, которое трепетало, передавая мне энергию неповторимой, всепоглощающей любви.

Я осторожно и нежно поцеловал Жанну в щёку. Потом ещё и ещё. Постепенно спускаясь к губам. И здесь напрашивается довольно избитая фраза: «Их уста слились в страстном поцелуе». Да, всё так. Чёрт возьми это было волнующе. Вальсируя, слившись в поцелуе, мы вернулись в номер.

Что было дальше? Не буду рассказывать. С одной стороны – об этом знают все. С другой – такого ни у кого не было. Словами не перескажешь. Уверяю вас, то, что «знают все», я испытывал многократно. А «такого ни у кого не было» – впервые.

Господи, какое счастье любить и быть любимым. Это незабываемо, неподражаемо, это полёт в стратосферу …

Эпизод тринадцатый

Падение в тартарары

Было около десяти часов утра. Голова Жанны лежала на моей груди, её тело слилось с моим. Мои руки продолжали получать собственное наслаждение, скользя по нежной гладкой коже девушки. Это умопомрачение. Я не верил, что счастье так близко, что оно реально и вполне достижимо. Счастье есть – его не может не быть. Идиллия. Полная идиллия. Блаженство. Это несравнимо ни с чем. Зачем сравнивать? С чем сравнивать? Не с чем сравнивать, так как я полюбил впервые. Впервые. И эти чувства я испытывал первый раз. Вот так…

В дверь тихонько постучали, Жанна встрепенулась:

– Слышал? Кто-то стучит.

– Наверное, уборка номеров.

– Уже утро?

– Десять часов.

– Как быстро пролетела ночь.

– Мгновение.

В дверь постучали громче.

– Я не повесил табличку «Не беспокоить».

– Плохо. Она попытается войти.

– Сейчас оденусь и решу вопрос.

Пока я натягивал брюки и рубашку, в дверь начали барабанить. Стук был наглым и настойчивым. Жанна тоже стала быстро одеваться.