Кукушкины дети

На следующее утро, как и обещал Алексей Власович, её ждал возок, запряжённый тройкой крепконогих лошадей. Сердечно попрощавшись с родителями и, достаточно скупо, с Дмитрием – Натали казалось, что она может расчувствоваться, передумать и остаться с братом на столько, на сколько позволит судьба, – девушка забралась в возок.

Дорога оказалась сложной. Не потому, что в возке было холодно – в окружении перин и пуховых подушек Натали чувствовала себя более чем уютно, – а потому, что ей было ужасно скучно. Пейзажи были однообразно-белыми, книг она не взяла, стараясь собрать необходимый минимум. Некоторое время она потратила на то, чтобы записать хронологию событий и нарисовать генеалогическое древо (ей почему-то казалось, что это могло быть полезным). На смене лошадей попыталась побеседовать с извозчиком, которого, как оказалось, тоже звали Мироном, но тот не привык к разговорам с дворянами и отвечал односложно. От скуки Натали то пялилась в ослепительную белизну, изредка перемежающуюся изогнутыми силуэтами деревьев, то дремала, то и дело просыпаясь от тряски на ухабах.

Ночь в гостевом дворике оказалась вполне себе пристойной: еда и питье были дешевыми, комната – чистой и тёплой, а хозяин душевно пообщался с Наташей о том о сём, подкладывая ей и Мирону свинины с галушками. Но Наташа всё равно извертелась в попытках уснуть: матрас был непривычно жёстким, с первого этажа до поздней ночи доносились громкие голоса и смех, да и, в целом, она всегда плохо спала на новом месте. Грядущая встреча с колдуном волновала неизвестностью. Но это было не так плохо: большую часть следующего дня Наташа крепко проспала в возке, и, когда проснулась, до Перми оставалось не так уж много.

В город въехали, когда было уже основательно темно, но по улицам, освещённым газовыми фонарями, сновали торопливые прохожие, неспешно прогуливались парочки и бегали дети, швыряясь друг в друга снегом. По приказу Алексея Власовича, Мирон привез молодую барыньку к очередному гостевому дому, где та могла передохнуть и привести себя в порядок перед “встречей с директором”.

На следующее утро Мирон доставил Натали к дверям академии и, пожелав удачи, отправился в обратную дорогу. Когда возок скрылся за поворотом, девушка наняла местного извозчика, вернулась за вещами в гостевой дом, сдала ключи от комнаты и отправилась навстречу неизвестности.

На этот раз, поспать не вышло бы: в отличие от возка, в санях было ужасно холодно, и, ко всему прочему, когда выехали из города, поднялся ветер – такой сильный, что в какой-то момент Натали поняла, что ещё чуть-чуть – и она обморозит щёки.

Но вскоре въехали в лес. Дорога стала ощутимо хуже; лошади сбавили скорость, а чуть дальше и вовсе остановились.

– Приехали, барышня, – сипло крикнул извозчик. – Дальше не поеду – буря недавно прошла, дороги до Белавино нет.

Натали высунула нос из шарфа, оглядываясь. Они стояли посреди леса, а справа от саней вглубь голой чащи струилась тропинка.

– Так вот же, – неуверенно ткнула она пальцем в утоптанный снег.

– Лошадь завязнет, – добродушно, как на блаженную, посмотрел на неё дядька-извозчик. – Дальше только ножками.

Перед тем, как бросить её одну посреди леса, мужик услужливо повытаскивал из саней чемоданчики, шустро забрался на козлы и, причмокнув губами, щёлкнул вожжами.

Проводив сани растерянным взглядом, Натали огляделась. Она была совершенно одна. Взвалив на плечо саквояж, который больше не казался таким уж маленьким, Наташа повесила сумку на грудь и неспешно потрусила по засыпанной снегом дорожке.

Путь до деревни стал настоящим испытанием: сапожки, в которых совсем недавно было так тепло и удобно, сейчас промокли, а подошвы то и дело скользили, и ноги разъезжались. В шубе стало невыносимо жарко и казалось, что весит она целую тонну; шапка постоянно съезжала на глаза, а волосы на лбу слиплись от пота. Вокруг не было ни души, и Натали в какой-то момент подумала, что никогда не слышала тишины настолько прозрачной и нетронутой. Да и, более того, она крайне редко оставалась в тишине: даже когда она была одна в комнате, из-за окон доносился шум города.

Натали потеряла счёт времени; она не знала, ни сколько времени идёт, ни сколько вёрст прошла. Уточнить дорогу было не у кого, лишь редкие дорожные столбики тянулись вдоль дороги, да падал с веток снег, потревоженный молчаливыми птицами.

Но вскоре потянуло дымом: сначала едва заметно, но с каждой минутой запах становился всё отчетливее. Собрав силы, Натали ускорила шаг – так сильно хотелось выйти к людям. И менее, чем через четверть часа, лес расступился, открывая деревеньку. Натали представляла её куда меньше, а на деле редко стоящие дома уходили за горизонт. Несмотря на мороз, на улице было людно: дети играли в снежки, откуда-то доносились гулкие удары – кузнечный молот, догадалась Наташа, – сразу несколько мужиков пилили дрова, залихватски сдвинув на затылки шапки. У них Натали и справилась, где искать Филиппа Егоровича. Те указали на добротную избу с пустым, ровным двориком, окруженную небольшим плетнём.