Кукушкины дети

– Да они вообще молодцы. Смотри, тоже после социализма, а как страна отличается от нашей в лучшую сторону – сетовала Света.

– Ну, у них рыночные отношения в экономике давно идут, а у нас, сама знаешь, народ еще не весь догадывается об их существовании. Да и социализм у них в два раза короче был, чем у нас. А потом, это не они нам помогали, а мы им. Им и всему соцлагерю, и компартиям всего мира. Куба, Вьетнам, Афганистан – всех мест, где тратились наши деньги сейчас и не вспомнишь.

– Ну, соцлагерь этим не очень-то и доволен был. Это для европейцев фактически принудиловка была – возражала Света.

– Да так. Но деньги все равно уходили. Сколько же этих денег потрачено! Чего же они этим хотели добиться?

– Ну, как чего? Торжества коммунизма в идеале. А для начала, хотя бы социализма.

– Откуда же это торжество возьмется? С какой ветки свалится? На весь мир деньги тратили. Одним содержание рассыпали. Против других оружие припасали. А свой народ довели до бедности, почти до нищеты. Вот нас призывали верить в правое дело и победу социализма. А как верить в правоту пустых прилавков. А зачем нам победа социализма, если при нем жизнь проходит, а лучше не становится. Разве бывает недостаток правильным. Разве бывает несправедливость правильной. Нет. Вот поэтому социализм никто и защищать не стал.

Анжела подняла на Свету такие серьезные глаза, что собеседница даже смутилась. Она и не знала, что у подруги могут быть такие мысли и такие глаза. Чтобы как-то разрядить напряжение, Светлана сказала первое, что пришло на ум:

– Они хотели, чтобы во всем мире был социализм. Тогда не надо было бы тратить деньги на вооружение.

– Во всем мире? Да как же это возможно? Кто же на это пойдет, глядя на нашу жизнь? Наша жизнь – это же прямая антиреклама. Неужели это непонятно?

За столом стало тихо. Анжела медленно помешивала кофе маленькой ложечкой. Даже аппетитный кусочек заварного тортика «Карпатка» не мог отвлечь ее от разговора. Видно было, что она об этом часто думает. Что это для нее больная тема.

– Ведь если бы о народе по-настоящему заботились. Да все деньги в одно место. На общую жизнь. Расцвела бы наша страна. Люди бы в ней жили не как с мачехой, а как с родной любимой мамой. Зачем нам все эти подпевалы из зарубежных компартий были бы нужны. Зачем нам весь этот соцлагерь. Пример нашей благополучной жизни, один лишь пример, решал бы все вопросы. Люди хотели бы жить, как мы, и стремились к этому. Может тогда и наступил бы тот самый правильный социализм.

– Ну, теперь-то уж все кончилось, Анжела. Кофе стынет. Тортик сохнет. Хватит печалиться. Не порти мне настроение – ласковым голосочком упрекала Света.

– Ох. Одно кончилось. Другое началось. А будет ли лучше? Кто знает? – рассуждала подруга, отправляя в рот кусочек торта.

Тортик был вкусным. Настроение улучшилось. Собрав с тарелки последние крошечки и запив их кофе, она снова стала прежней Анжелой. Авантюрной и юморной. В этот раз она вдруг вспомнила Брежнева. Здорово копируя голос генсека, она, обращаясь к собеседнице, заговорила. Звучало это так, как будто человек говорит в стеклянную банку или с набитым ртом.

– Под моим чутким руководством наша компартия всю жизнь поддерживает своих братьев, сосиски сраны.

Света сначала заулыбалась, услышав, как похоже получается у Анжелы копировать бывшего лидера, а потом, удивившись спросила.

– А причем здесь сосиски, да еще и сраные? Сосиски были хорошие. Даже очень.

– Вот поэтому они и были хорошие.

– Не понимаю.

– Ну, ты что, не слышала баек о том, что Брежнев не мог выговорить словосочетание «социалистические страны»? У него получалось «сосиски сраны». Директора мясокомбинатов поначалу сочли это за критику в свой адрес. Представляешь, сколько шухеру там было. Все бросились выискивать недостатки. Пока разобрались, в чем дело, все косяки были исправлены. Вот поэтому сосиски, да и колбаса тоже у нас были самые лучшие. Вот так.

Весело посмеявшись над этой курьезной историей, они расплатились и не спеша отправились в гостиницу. Завтра их ждал конечный пункт их путешествия – Варшава.

Варшавский рынок поразил ее изобилием. Она даже не могла себе представить, что когда-нибудь увидит такое разнообразие и количество товаров. Даже просто обойти его, нужно было немало времени. Очнувшись от первого впечатления, она, наконец, вспомнила о том, что надо закупаться.

– Вот куплю подарки и начну закупку – пообещала она подруге. У самой же голова была полностью занята мыслями о близких. Как же она жалела, что не может выбрать вещи вместе с дочерью и мамой. Что бы она не увидела, сразу же думала:

– Надо бы это Галинке купить. И это. И это.