Кукушонок из семьи дровосеков

– Хлебобулочные изделия, кроме кексов, пирогов и пирожных, адресованы феям погоста, – заявил Караганда. – Все остальное загружайте в мой автомобиль – отвезу завтра в сакральное место, куда вам доступа нет.

Я окинула взглядом снедь. Бедные феечки, им только батоны да ржаные «кирпичи». Зато лесным духам и красная икра, и черная, и сыры, и колбасы, и шоколадные конфеты, и много чего вкусного. Мне стало смешно. Ай да психолог! Интересно, он все продает какому-то магазину? Или лично съедает деликатесы? Хотя, если посмотреть на тощую фигурку дядьки, его никак нельзя заподозрить в обжорстве! Но, может, у душеведа глисты?

Я кашлянула.

– Уважаемый Караганда, вы полагаете, духи всем этим полакомятся?

– Нет, – улыбнулся дядька, – они не употребляют земную пищу. Но очень любят почет, уважение и приношение им жертв. Завтра совершу в нужном месте обряд, потом еда отправится к детям-сиротам.

Я улыбнулась.

– Давайте помогу вам, поеду с вами в интернат. Вместе быстрее справимся.

– Спасибо, – быстро поблагодарил Караганда, – но я привык все делать самостоятельно. И вы отреклись от жратвы, следовательно, не имеете возможности к ней прикасаться.

– Почему? – удивился толстый дядька.

– Потому что вы прокляли то, что притащили с собой, – ласково сообщил психолог, – все это теперь для вас ядовито.

– А-а-а, – протянула Фаина.

– Погодите, – нахмурилась брюнетка, – очень важный вопрос возник. Предала анафеме булочки с маком. Отравлены только те, которые прибыли на кладбище?

– Нет, – разочаровал ее Караганда, – теперь ни на одну выпечку с таким наполнением вам даже смотреть нельзя.

– А у меня кусок осетриночки! – испугалась блондинка. – У вас шнурок развязался! Не упадите.

Караганда сердито произнес:

– Даже не думайте никогда о данной рыбе.

Он наклонился и начал завязывать шнурки. Я увидела у него на мочке длинный тонкий шрам. Отметина выглядела так, словно от ушной раковины отрезали кусок, а потом пришили его на место.

– Коньяк! Вот беда! – подпрыгнул толстяк. – Расколдоваться можно?

Караганда молчал.

– Начинай немедленно обратный процесс! – покраснел Гаргантюа[3]. – Думал, ваша психология охватывает лишь то, что я притащил.

– Тогда смысла в проклятии нет, – на мой взгляд, разумно высказался мошенник.

Мужчина нахмурился.

– Начинай расколдовывание.

– Не получится, – отказался Караганда, – процесс необратим.

– Вся жизнь без коньяка? – побагровел клиент. – Да как тебе этакое в голову взбрело?

– Сами хотели похудеть, – отбил атаку Караганда.

– От выпивки жир не растает, – встала на сторону дядечки брюнетка.

– Во-первых, это не так, а во-вторых, к алкоголю закуска всегда идет, – рассмеялся «шаман». – Говорю еще раз: то, что похоронили – умерло. Составьте список позиций, тех продуктов, которые стали ядовитыми для вас. И живите счастливо, постоянно сверяясь с перечнем.

– А венец безбрачия снимаете? – осторожно осведомилась тетушка лет сорока, стоявшая слева от меня.

– Легко! – ответил Караганда. – Вмиг скину, и завтра же штук пять парней начнут драться за ваше внимание! Но не сейчас. Приезжайте в другой день на прием.

Я посмотрела на жену Егора.

– Фая, нам пора домой.

Рабкина вскочила.

– Такая легкость в теле! Я пушинка!

– Ага, сто кило одних перьев, – хмыкнул толстый мужчина.

– Уж кто б говорил, – расхохоталась блондинка. – Некоторым следует сначала себя честно оценить, а уж потом над другими насмехаться.

Я схватила Фаину за руку и потянула к машине. Когда мы выехали на шоссе, Рабкина раз двадцать объявила:

– Подействовало! Совсем, совсем, совсем не хочу есть! Даже думать о харчах противно!

Когда она заликовала в очередной раз, на дороге прямо перед капотом неожиданно возникла фигура человека. Пришлось резко затормозить.

– Эй, ты чего? – возмутилась Фаина. – Чуть башкой о торпеду не треснулась!

Я быстро открыла бардачок, выудила из него пистолет, сунула в карман, чуть опустила стекло и крикнула:

– Находиться ночью на плохо освещенном шоссе посреди дороги – плохая идея!

– Прости, внучка, – ответил тихий голос. – Уж смирился, что ночь здесь проведу. Спать люди легли, никто не ездит. А тут ты на мою радость. Если бы на обочине остался, принялся руками махать, могла бы меня и не заметить. На кривой шоссейке народ только вперед глядит.

– Я вас легко могла задавить, – ответила я. – Зачем так поздно гуляете?

– По делам ездил, – объяснил дедуля. – Да народ медленный, быстро, четко и хорошо работать разучился. Смотрят в экран, ждут, когда компьютер им ответит. А электричество чавк – и нету! В прежние времена если свет пропадал в учреждениях, не беда, ведь бланки всякие от руки заполняли. Счеты брали, без проблем сумму считали. Сейчас прогресс разбушевался, без электричества хана полная. И стариков не уважают. Обзывают питекантропами, думают, мы слаще морковки ничего не ели. Может, и так, зато мы не зависели от перебоев с интернетом, язва ему в печень. Жили спокойно, питались просто, детей любили и своих, и чужих.

– Вам далеко идти? – остановила поток чужих слов Фаина.

– До Косюхина, – ответил дедуля.

Я глянула в навигатор.

– Садитесь, подвезем.

– Вот спасибо! – обрадовался старичок.